Опасная грань

Что объединяет практически все случаи подростковых самоубийств? Подростковый максимализм. Инфантильность, вполне соответствующая возрасту, когда все хочется получить немедленно. Непонимание истинной ценности жизни. Первые два фактора с возрастом обычно проходят, а наплевательское отношение к собственной жизни может привести к трагедии в любом возрасте.

Группы риска

Мне позвонила знакомая, вся в слезах. Сын ее подруги, тринадцатилетний Сережа, выбросился из окна квартиры, с пятнадцатого этажа. Конечно, насмерть. Отец в психиатрической больнице, мать не может позволить себе раствориться в горе – у нее на руках еще пятилетняя дочка. Чем я могу им помочь?

Увы, Сережу уже не вернешь. Мальчик рос капризным, у него постоянно менялось настроение. Мать его всячески оберегала и баловала. Ей проще было дать ему все, чего бы он ни пожелал, чем отказать в чем-то. Отец же вечно был занят, в воспитании сына участвовал мало, был строг, но, как говорится, справедлив. Последний конфликт вышел из-за того, что отец не разрешил ему ехать с друзьями на дачу с ночевкой. Сережа заявил: “Ах, так, тогда я выброшусь в окно”, – и выбросился.

На самом деле, конечно, он не хотел умирать, это было совершенно импульсивное побуждение. Просто в этом возрасте еще не сформировано понятие о смерти как о событии окончательном и безвозвратном. К сожалению, Сережу не научили тому, что не все в жизни можно получить, потребовав это от родителей. Он, кстати, до трагедии не прибегал к угрозам покончить с собой, так что этого страшного поступка родители никак не ожидали. Однако чувство вины будет мучить их до конца жизни – впрочем, как всех родственников самоубийц, хотя годы и притупят боль.

Родители, как правило, не предполагают, что их чадо может не только думать о самоубийстве, но и попытаться покончить с собой. Согласно результатам одного из исследований, проведенного еще в советское время, для 77% мам и пап попытка самоубийства ребенка явилась полной неожиданностью. Что уж говорить о педагогах, у которых в классе так много детей!

Надо сказать, что пытаются покончить с собой не только и не столько дети и подростки из неполных семей или семей опустившихся алкоголиков. Отнюдь нет. Как ни странно, дело обстоит как раз наоборот. Есть категория “хороших” детей из обеспеченных полных семей, которые неожиданно для всех могут свести счеты с жизнью. Это подростки, которые всегда успешно учились, на которых родные возлагали большие надежды, и они всеми силами стремились им соответствовать. Но вдруг что-то сорвалось, одна неудача – и они чувствуют, что не оправдали ожидания близких, испытывают страшное чувство вины, считают себя законченными “лузерами” – и совершают суицид.

Вот, например, шестнадцатилетняя Маша, которая с первого до последнего класса была круглой отличницей. Она раньше своих сверстников закончила школу – не потому, что была вундеркиндом, а просто рано пошла в школу и за год, пока болела дома, освоила программу двух классов. Маша была гордостью родителей, ее всегда и во всем ставили в пример младшему брату. Казалось, что ее жизнь была четко определена, она точно знала, кем хочет стать; тем не менее, поступая в университет, она не набрала нужных баллов. Узнав о результатах вступительных экзаменов, Маша наглоталась таблеток. По счастью, ее удалось спасти, но два дня в реанимации она находилась между жизнью и смертью. Попытка прошла почти бесследно для ее здоровья, и психического, и физического, на следующий год она стала студенткой облюбованного факультета. Больше она никогда таких “глупостей”, по ее собственному признанию, не повторяла, ее дальнейшая жизнь сложилась удачно – и в личной сфере, и в плане учебы и работы. Какое счастье, что она выжила!

Кроме чересчур “хороших” ребят, есть еще одна категория подростков с очень высоким суицидальным риском, полностью противоположная предыдущей. Это подростки с отклоняющимся поведением, члены асоциальных и антисоциальных группировок. В среде, приближенной к уголовной, ценность жизни – и чужой, и своей – очень невелика. Если учесть, что самоубийство – это агрессия, направленная на самого себя, то, естественно, в компании, где процветает высокий уровень агрессивности, нанесение травм самому себе почти так же распространено, как поножовщина. А дети и подростки из семей, считающихся не слишком благополучными, относительно редко пытаются покончить с собой – нелегкая жизнь научила их стойкости.

Ребята до 8–10 лет имеют весьма смутное представление о смерти, даже если они сталкивались с реальной смертью и похоронами. В этом возрасте не бывает истинных самоубийств, погибают маленькие дети в игре, например, от удушения – не рассчитав силы давления веревки на шею. Только школьники чуть постарше действительно иногда кончают с собой. Суицидальные попытки в раннем подростковом возрасте нередко связаны с дебютом психического заболевания. Если ребенок чересчур увлекается философией и эзотерикой, много рассуждает об отвлеченных вещах, интересуется смертью и погребальными ритуалами, стоит обратить на это серьезное внимание (возможно, проконсультироваться с психологом).

Однако большинство детей и подростков, совершающих попытки самоубийства, не страдают никакими душевными заболеваниями, это абсолютно в психическом отношении нормальные подростки. Конечно, встречаются среди них и психопатические личности, но, как известно, психопатия – это не болезнь, а характер.

Слепота взрослых

Почему родители и педагоги не замечают признаков, свидетельствующих о нежелании подростка жить и готовности покончить с собой? На это есть несколько причин, но главных – две. Это, во-первых, пренебрежительное отношение к личности ребенка, отсутствие истинной любви и понимания. При этом опека часто бывает чрезмерной, а внимание направлено исключительно на то, что кажется важным взрослым, в первую очередь на учебу и дисциплину. Родительская любовь в таких случаях – скорее чувство собственности под маской заботы, когда в ребенка вкладываются силы и средства, чтобы он осуществил нереализованные желания самих родителей, “выбился в люди”.

И, во-вторых, такие состояния действительно бывает трудно заметить, даже профессионалы здесь могут ошибаться. В подростковом возрасте депрессия протекает совершенно по-иному, чем у взрослых. Нередко она проявляется в отклоняющемся, асоциальном поведении, например, вполне благополучный до того мальчик начинает прогуливать уроки, связывается с дурной компанией, выпивает с приятелями... Бывает, что основным признаком депрессии становится нежелание учиться. Пожалуй, это один из самых опасных в отношении суицидального поведения симптомов.

Вот пример. Девятиклассник Саша, учившийся раньше исключительно на четверки и пятерки, вдруг совершенно запустил учебу, в классе “считал ворон”, после школы не делал домашние задания. Стал вялым и неактивным. За него взялись со всех сторон: педагоги постоянно вели воспитательные беседы, вызывали родителей в школу, те ругали сына за лень и наказывали, вырубая компьютер и не разрешая общаться с друзьями. На все у него был один ответ: “Не хочется”. В конце концов, Саша наглотался таблеток, по счастью, доза оказалась не опасной. Через некоторое время, после обстоятельных бесед с психологом, Саша снова взялся за учебу и впоследствии успешно закончил школу. Впрочем, может, депрессия закончилась сама по себе, а родители кое-что поняли.

Весь мир против

Что может быть причиной таких скрытых депрессий, если, конечно, дело не в болезни? Множество факторов. В подростковом возрасте человек проходит через очередной возрастной кризис, а кризисы всегда чреваты неприятностями. Изменяется гормональная сфера, появляются новые интересы, первые влюбленности. Человек взрослеет, а тело остается во многом детским, неуклюжим, отсюда – комплекс неполноценности. Через такие периоды и переживания проходят все дети без исключения, но красивой девочке и мальчику-спортсмену справиться с ними гораздо легче, чем “гадким утятам” и хилым очкарикам-“ботанам”.

Возникают конфликты. Назревают конфликты внутренние – взрослея, человек начинает переоценивать себя и свою жизнь. Но большая часть конфликтов – конечно, внешние, с окружающими: с родственниками, с педагогами, со сверстниками. Часто взрослые люди не могут понять, почему незначительная ссора или неосторожное слово приобретает в восприятии подростка космические масштабы. Что ж, далеко не каждый помнит себя в детстве, да и не все дети одинаковы... Хрупкая, неустоявшаяся психика растущего ребенка особенно ранима, и труднее всего справиться с обстоятельствами, когда не только что-то одно не в порядке, но, кажется, весь мир против тебя. Сверстники травят, как героиню К.Орбакайте в фильме “Чучело”, физик обозвал тупицей, мать, разозлившись из-за двойки, отдала любимого котенка соседке. В общем, по Шекспиру: “Измучась всем, я умереть хочу”. И, бывает, действительно умирают...

Еще один фактор, который может подтолкнуть подростка к действиям с необратимыми последствиями, – это повышенная в этом возрасте внушаемость. Благодаря опять-таки соответствующей возрасту склонности к группированию, подросток легко может попасть в неформальную группировку, членов которой объединяют идеи не о жизни, а о смерти. И готы с их траурными одеяниями и ритуалами – отнюдь не самые из них худшие. Гораздо страшнее различные “клубы самоубийц”, которые далеко не в единственном числе присутствуют в Интернете. Переписываясь между собой, такие потенциальные самоубийцы заражают друг друга “романтикой” добровольного ухода из жизни. Отсюда – групповые суициды подростков. Вообще эпидемии суицидов после растиражированного и обсосанного масс-медиа самоубийства какого-либо кумира молодежи – явление, увы, распространенное. Впрочем, достаточно дурных примеров подает и кино; например, раньше рассадником такого вируса была лента 1979 года “В моей смерти прошу винить Клаву К.”. Сейчас подобных фильмов, к сожалению, гораздо больше. Книги тоже влияют, но это не значит, что нельзя читать “Анну Каренину”.

Романтизация, героизация добровольной смерти ради высоких идеалов – это еще одна игра юношеского воображения, которая может привести к саморазрушительным поступкам. Бывает, что в психотерапевтических беседах приходится даже развенчивать былых кумиров (вроде Зои Космодемьянской или Александра Матросова). Мне довелось работать с юной пациенткой Катей с множественными попытками самоубийства, идеалом которой была Жанна д'Арк. Неважно, что та не сама взошла на костер, а ее сожгли, – Катя воспринимала ее смерть как самопожертвование ради высшей цели и стремилась на нее походить. У нее это удавалось плохо, так как сжигать себя она не собиралась – это слишком больно и некрасиво, а она хотела выглядеть в гробу спящей царевной. Да и пыталась она кончать с собой не из религиозных соображений, а после каждой ссоры с матерью или бойфрендом.

Множественные попытки самоубийства, обычно используемые в качестве шантажа, тоже очень опасны. Отвлекаясь от моральной стороны дела – а шантаж, в том числе и суицидальный, не самый красивый способ добиваться своей цели, – можно констатировать, что, играя на грани жизни и смерти, легко эту грань переступить по ошибке или незнанию.

Бесценный дар

Часто попытка самоубийства бывает призывом о помощи. Но лучше оказать эту помощь раньше, чем до этого дойдет. Недавно знакомая журналистка прислала ко мне своего шестнадцатилетнего сына Диму, который как-то в разговоре с ней обронил фразу, что ему жить не хочется. И очень правильно сделала. Подросток пока еще не собирался ничего с собой делать, но у него были проблемы, и мысли о том, что “проще уйти”, порой приходили ему в голову. У него еще не было девушки, и он очень переживал по этому поводу, считая, что некрасив и поэтому не нравится противоположному полу. Он ревновал маму, которая недавно снова вышла замуж и родила сына. Ему не нравился отчим: серьезных причин для этого не было, но ему казалось, что новый муж и маленький ребенок отнимают у него материнскую любовь.

У Димы были конфликты с учителями в школе, не на почве успеваемости – с этим было все в порядке – а потому, что он физически не мог, да и не хотел, выступать на всех олимпиадах, куда его посылали. Мы с ним проговорили три часа, и он выговорился, ведь о большей части своих переживаний не мог рассказать близким. Собственно говоря, от меня как от психотерапевта в данном случае ничего не требовалось: лишь внимательно слушать и проявлять не формальный, а истинный интерес – и настроение у Димы резко улучшилось, все встало на свои места.

Если же подросток все-таки совершил попытку, то ни в коем случае нельзя пускать дело на самотек, считая, что “эта дурь сама собой пройдет”. Его необходимо показать специалисту, но не школьному психологу, у которого обычно не бывает достаточной квалификации (в данном случае нужна клиническая специализация).

Сейчас в цивилизованном мире смерть в результате суицида – третья по частоте причина смерти подростков, а в России самоубийств подростков особенно много, как, впрочем, и самоубийств вообще. В 2007 году, например, покончило с собой почти 3000 юношей и девушек, едва вышедших из детского возраста. Но статистика – статистикой, даже если она страшная: в каждом отдельном случае речь идет о потерянной жизни и о несчастье всех окружающих.

Мне кажется, и со мной согласится любой суицидолог, что основной упор в школьном воспитании педагоги должны делать не на отметки и даже не на идеи общественного служения или патриотизм, а на понимании жизни как бесценного дара. Человек должен с самых юных лет уяснить для себя, что добровольно уйти из жизни, как и загубить ее наркотиками или алкоголем, – это легкий, но недостойный уход от ситуации. Что нет неразрешимых ситуаций, что всегда есть выход, даже если его не видно, его стоит поискать, и тогда его обязательно найдешь. И, конечно, объяснять это подросткам и при этом унижать их достоинство – вещи несовместимые. Вряд ли можно требовать от учителя, чтобы он любил всех своих учеников, но уважать их личность он обязан.

А родительская любовь – дело другое. Без нее дети чахнут. Но она вовсе не предполагает вседозволенности. Юный человечек чувствует себя прекрасно, купаясь в ощущении своей власти, – до тех пор, пока не столкнется с жизненными реалиями, как это случилось с Сережей, о котором шла речь в начале статьи. Надеюсь, его родители будут воспитывать оставшуюся у них девочку по-другому, и она поймет, что в жизни, кроме радостей, обязательно есть и трудности.

Если родители порой ставят границы своему отпрыску, в чем-то ему отказывают или даже накажут за проступок, это вовсе не значит, что его не любят. Если ребенка понимают и принимают, если он хотя бы частично может поделиться с мамой и папой своими переживаниями, он никогда не решится на добровольный уход из жизни.

Фото www.shutterstock.com