Цветная вкладка жизни

Первая любовь застает врасплох не только самих подростков, но и их родителей. И хорошо, если учителям хватает мудрости.

И открылась в сердце дверца,
А когда нам шепчет сердце,
Мы не боремся, не ждем.
Николай Гумилев “Озеро Чад”

Каждую неделю не менее одного раза Миша бывал у меня дома. Мы занимались историей (через несколько месяцев у него вступительные экзамены в институт). Помимо занятий тоже общались постоянно: я привык к его регулярным звонкам, визитам, порой длительным совместным прогулкам.

И вдруг прошла неделя – от Миши никакого известия. Позвонил домой – не заболел ли. Самого Миши дома не было. “Здоров”, – ответили родители, несколько удивившись, что Миша пропустил занятие. Прошла еще неделя – тишина. Снова звоню. Опять нет дома. Теперь спрашиваю у бабушки.

– С Мишей всё в порядке? Ничего не случилось?

– Да нет, всё нормально. Только вот дома почти не бывает. Уроки совершенно не учит. А как заявится, на ночь глядя, так еще два часа на телефоне висит.

– Это с кем же он так долго разговаривает?

– Да я даже не знаю толком. А зовут, по-моему, Света.

– Тогда понятно, – ответил я и мысленно вычеркнул Мишку на ближайшее время из списков своих постоянных гостей. Куда там, теперь он, как говорил один из героев Андрея Платонова, для друзей и работы “бракованный”.

Особое время – первая юношеская любовь, первая влюбленность, первая страсть… Она наступает не сезонно, накатывает внезапно, захватывает целиком и длится дольше, чем медовый месяц. От этого стихийного бедствия нет спасения. Нет возможности с ним справиться – только если где-нибудь переждать. С ним нельзя бороться, более того, самое вредное – бороться – запугивать и причитать: ничего не поможет. Надо терпеть. Подростковая любовь всегда побеждает в борьбе с педагогическими нормами или родительскими заклинаниями, и правильно: в противном случае это не любовь, а баловство, что хуже.

Влюбленный молодой человек всегда восторженно глуп. Вы обращали внимание, насколько глупое выражение лица у парня, когда он идет с девушкой? Любовь отнимает у него разум. Он суетлив, как собачий хвостик, – от радости. Он вообще больше напоминает домашнее животное, потому что любовь – это желание заботиться (хотя и обладать). Это чувство преданности, привязанности. Любовь – это счастливое беспокойство.

Ну а первая любовь может еще оказаться полезной: отучит от вредных привычек, привьет нужные навыки: например, чистить зубы, причесываться, опрятно одеваться, бросить курить, плеваться и тому подобное. Те, кому повезет, у кого девушка прилежная и хорошо учится, с удовольствием, особенно после язвительных замечаний, вроде: “Ты что, совсем дурак?!” – начнут лучше учиться, читать книжки, ходить в театр… (Правда, сегодня это только если очень повезет!)

Конечно, у первой любви есть и свои проблемы: дети чаще всего худеют, дозвониться домой нельзя – они висят на телефоне или “чатятся” в чатах; становятся скрытными, нарочито грубоватыми с родителями, подчеркивая свою взрослость и предупреждая превентивно – не вмешивайтесь; могут запустить учебу, приходить домой поздно, мальчики – драться сверх обычного, забывать исполнять домашние обязанности, забывать вообще всё, что не относится к одушевленному предмету их обожания.

Что ж, дорогие родители и ревнивые учителя, потерпите, не обижайтесь и не ревнуйте: вас не любят меньше. Просто на время, подчеркиваю, на время появился магнит попритягательней.

Так что готовьте по-прежнему вкусную еду, гладьте брюки, давайте карманные деньги и добрые советы, но ни в коем случае не говорите гадостей о подружке, не ведите душеспасительных разговоров и не призывайте к разуму или логике – временно не работает. В общем, делайте вид или на самом деле ведите себя так, как будто ничего не произошло. Болезнь при нормальном уходе не смертельная, проходит сама собой.

В конце концов, любовь или даже ее суррогат – состояние влюбленности – счастье, цветная вкладка жизни. А черно-белая еще вся впереди. Не завидуйте.

…Девушка Света, с которой познакомился наш герой Миша, оказалась на несколько лет старше. Ее влияние на него становилось все сильнее, притом, по мнению всех – и родителей, и друзей, и моему, его учителя, – сугубо отрицательным. И тогда я всё-таки решился откровенно побеседовать с ним. Он внимательно слушал, совершенно не раздражался, порой кивал, казалось, даже соглашаясь с тем, что я говорил, но в конце сказал: “Всё это, наверное, правильно. Во всяком случае, логично. Но есть одна загвоздка: понимаете, дело в том, что мне с ней… хорошо”.