Путями судьбы

Доброта и отзывчивость в детских сердцах часто пробуждаются под влиянием примера. Когда учитель искренне сопереживает другим, плачет и смеется вместе с учениками и их семьями, принимает чужую радость и беду близко к сердцу, – это лучшая школа чувств для ребят.

Нежданное письмо

Перед уроками на Сашку наткнулась. Сияющего, нетерпеливого.

– У папы сестра нашлась!

Зная его склонность к преувеличениям, предусмотрительно промолчала. Но глаза мальчишки так сияли, что было ясно – не выдумал очередную небылицу.

– Правда! Вот, письмо почитайте. Папа разрешил.

Достала из конверта измятый лист. «Здравствуй, брат. Наконец-то узнала твой адрес. Не могу выразить в письме тех чувств, которые охватили меня: ведь я пишу тебе, а ты мне когда-нибудь ответишь. А может, мы даже увидимся с тобой. И радуюсь, и плачу: вот родные люди, а судьба распорядилась так, что мы не виделись ни разу. Я знала, что у меня есть братья. Но искать вас не решалась, думала, что я вам не нужна, боялась навязывать себя в родственники...»

Посмотрела на конверт. Письмо из Московской области. От Фроловой Ольги Семеновны. Удивилась: ведь у Сашкиного отца отчество – Александрович. Но сомнения откинула прочь. И классный час, который был в этот день, провела не по плану. Поговорила с ребятами о том, что иногда даже очень хорошим людям, только испив горькую чашу потерь, боли и одиночества, удается обрести друг друга. Понять, что они не просто близкие люди, они – родня. Мне хотелось, чтобы сердца моих учеников стали добрее, чтобы научились они ценить своих близких.

Встреча

Получив письмо, Сашин отец засобирался в дорогу. Никаких ответных писем. Увидеть, услышать. Почувствовать: вот она, младшая сестренка, о которой столько думал и болел душой.

Приехал. Дверь открыла девочка и, узнав в чем дело, помчалась к маме на работу.

– У меня ноги подкосились, – вспоминала Ольга Семеновна. – Ох, и наплакалась я! Обещала тоже приехать.

Сашка ждал свидания больше других. Настаивал на моем присутствии. Я согласилась и была не просто случайным свидетелем, но и слушала их горькие рассказы, воспоминания. Плакала вместе с ними. На встречу приехал старший брат из Санкт-Петербурга Юрий Александрович, который и поведал трагическую историю семьи, разбросанной по свету.

Юрий Александрович

Дед по линии матери держал мясную лавку в дореволюционном Питере. Туда и переселилась семья Береневых в 1935 году, когда в деревне стало совсем невтерпеж. Юре тогда исполнился год. Устроились, но пожить спокойно не пришлось. Началась война. Отца на фронт забрали, а мать – уже с тремя сыновьями – эвакуировалась в деревню, к родственникам мужа. Сначала те помогали дровами, продуктами, но забот и у самих было выше крыши. Мать обузой становиться не хотела, поэтому принялась искать работу, а вскоре устроилась прачкой в селе Семеновское, где находился эвакуированный из Ленинграда детский дом. Заведующая детдомом Мария Бельтихина, признав в Клавдии Береневой землячку, пожалела ее и взяла в детдом двух мальчишек: старшего и младшенького. Леня остался с матерью.

Детский дом имел свое подсобное хозяйство: огород и десять коров, которых и пас Юрка после четвертого класса.

Память цепко хранит смешное: за стадом коров неизменно тащился директорский поросенок.

Сегодня Юрий вспоминает эти годы как относительно сытые и благополучные. Одевали во все американское. Запомнилась и строгость директора. Беспощадная к себе и к другим, Мария Рафаиловна тащила на себе воз забот, ставя одну-единственную цель: дети должны выжить.

Закончилась война. В семью Береневых вернулся отец. Забрали из детского дома мальчишек. Наступили, казалось, счастливые дни. Хотелось верить, что все испытания позади. В 1947 году родился Стасик (отец Сашки). А Юрий к этому времени уже подрос и уехал в Ленинград к деду с бабушкой, они пережили там всю блокаду и чудом уцелели.

Ольга

Два года спустя по улице села Семеновское шла женщина. Она несла из родильного крохотную дочку. Навстречу двигалась другая. Та, другая, попросила: «Отдай мне девочку, у тебя и без нее детей много». Первая удивилась и молча прошла мимо. Но предложение оказалось вещим.

Четыре месяца спустя мать новорожденной, Клавдия Ильинична Беренева, умерла. И тогда задавленный горем отец уступил просьбам Марии Рафаиловны и отдал девочку ей на воспитание. Так кроха обрела новую семью. В своем первом письме брату она писала: «Ты, наверное, знаешь, что до 12 лет я воспитывалась в семье, которой буду благодарна до самой смерти. У меня было счастливое детство. Они меня очень любили, баловали, я и сейчас поддерживаю с ними самые теплые отношения...»

В семье Марии Рафаиловны уже было двое детей: сын Женя и дочь Наташа. Женя готовил еду, купал маленькую сестренку, играл с ней. Наташа рано уехала из дома, поступила в медицинский институт. Мария Рафаиловна сделала всё, чтобы приемная дочь не чувствовала себя чужой. Здесь у Али появилось новое имя – Оля, Ольга Семеновна. Мария Рафаиловна не делала своим детям поблажек, не выделяла среди детдомовцев. Но, наверное, тогда иначе и нельзя было.

Однажды несколько детей сбежали из детского дома. Вместе с ними и дочь директора – Наташа. В качестве наказания Мария Рафаиловна всех наголо остригла, Наташу тоже. И еще один случай Оля запомнила крепко: пошла однажды за хлебом и рубль утаила, так Мария Рафаиловна перед всем классом уличила ее в воровстве. Жестоко? Еще как. Потому и помнится, потому и уроком стало. Но главным в образе матери стали не эти детали, а ее неподкупная честность и доброта. Запомнила Оля приемную мать красивой и интеллигентной.

Годы шли, приближаясь к роковой отметке, – Мария Рафаиловна тяжело заболела. Жени уже дома не было. Все заботы легли на плечи маленькой Оли. Было так трудно, что иногда она раздраженно кричала: «Ты мне неродная, вот и мучаешь меня...» Она уже знала тогда, что неродная в этой семье. Глаза открыли всезнающие мальчишки. С каким отчаянием доказывала им Ольга: «Если бы мама была мне неродной, как бы она знала мой день рождения?!» Вскоре маму парализовало, и тогда Олю повезли к отцу...

Мачеха

После смерти жены Александр Беренев сдал всех своих детей в детский дом. А через два года встретил женщину, которая согласилась обогреть его сирот, хотя сама была вдовой с оравой ребятишек. Жили трудно, но дружно. Еще троих детей родили, счет к десятку пошел. В этот шумный деревенский муравейник и привезли Олю. Она вспоминает: «В углу лежала куча настиранного белья, на столе шумел самовар. Женщина, совсем другая, не мама, подметала пол. Под ногами у нее сновали ребятишки, и она шлепала их веником. Я испугалась. У нас в семье никогда не ругали и не били детей. Решила: сбегу обратно в детдом». Не прижилась, в общем. Исчезла из семьи Береневых еще на тридцать лет.

Словно кара за Олину судьбу, обрушились на семью несчастья. Погиб отец, погибли и два его сына. Осталась Ольга Федоровна одна с детьми, одинаково близкими и дорогими: свои, чужие. Но все эти годы терзало Ольгу Федоровну воспоминание о девочке, не нашедшей тепла в ее доме. Твердила Станиславу: «Ищи сестру!»

И вот Оля в Семеновском, в доме Ольги Федоровны. Дрожат руки старой женщины. Глаза полны слез. Оля держит в руках портрет матери, впервые вглядываясь в ее лицо. Портрет сберегла для детей Ольга Федоровна.

Юность

Олю судьба забросила далеко от родных мест. Закончила в детдоме школу, поступила в техникум. На прощание в детдоме выдали два пальто (зимнее и осеннее) два платья (шерстяное и ситцевое) да туфли старенькие. Стипендия – 27 рублей. Никто не заботился о ее дальнейшей судьбе. Но Оля оказалась стойкой. Даже когда за пустячную провинность лишили на месяц стипендии, не пропала. А когда умерла Мария Рафаиловна, Наташа выхлопотала Оле пенсию 20 рублей и на эти деньги Олю одевала.

Окончив техникум, Оля стала работать в совхозе. Везло ей на хороших людей. Однажды, когда стали посылать на курсы, Оля отказалась. Вызвал ее директор совхоза к себе в кабинет и строго спросил:

– Почему?

– У меня пальто нет...

– Давай тебе пальто от совхоза купим, заслужила.

Такое не забывается. По словам Ольги, встречались ей в жизни только хорошие люди, а подлецы и негодяи – никогда.

На практике в Московской области Оля встретила свое счастье, а позднее вышла замуж, у нее родились две дочери.

Не зря в народе говорят: «Не было счастья, да несчастье помогло». Приехала Ольга однажды в Ярославль на похороны брата Жени и узнала, что ее разыскивают родные. Вот и встретились наконец.

Расставание

Встретившись, они оплакали свою судьбу, рассказали друг другу всё о своих семьях. Съездили в Семеновское и положили цветы на могилу матери. Увидели речку своего детства. Навестили многочисленную родню (крепок род Береневых!).

За окном поздний вечер, уставшая от дневных трудов, давно спит деревня, а в доме Береневых горит свет, доносятся звуки баяна и слышится песня: «На семь моих детских лет, На семь моих детских бед Ответ знает только мама...»

Стихнет музыка, наступит рассвет, и они расстанутся. Уедет в Москву Ольга, в Санкт-Петербург – Юрий. Один Стас останется на родной земле.

Но не оборвется нить, навсегда связавшая Ольгу со старшими братьями. Ведь они люди одной крови – родня.

Послесловие

Меня могут упрекнуть, а причем тут Сашка? И школа причем? Да я и сама не знаю. Но чувствую, что за эти несколько дней мы с классом тоже стали ближе, будто тоже породнились. Разве этого мало?