Я хочу им помочь…

Я не могу им помочь…

Леночка не может остановить рыдания. Ее душа разрывается на части; предательство бывает больнее удара ножом – уж я-то знаю, что она чувствует. Ищу слова, чтобы ее утешить, но не нахожу. Рассказы о том, что когда-нибудь каждый переживает нечто подобное, что нужно все перетерпеть и улыбнуться солнышку, своим друзьям и близким, только усиливают ее боль. Я не могу помочь…

Сережка онемел от обиды. Целый урок он просидел, сжав губы, словно на допросе. В глазах – слезы злости на себя и весь окружающий мир. Он ничего не расскажет, будет переживать все в одиночестве. Справится ли? Останется ли таким же добрым и веселым, каким я его знаю? Или начнет мстить другим за свою обиду? Я не могу помочь…

Я не могу помочь, когда моим ученикам действительно больно и трудно, – ощущение бессилия в таких ситуациях слишком знакомо, предельно болезненно. Точно так же я не могу помочь и своим друзьям, когда их предают, когда они теряют работу, прощаются с близкими людьми. Единственное, что в этой ситуации возможно, – быть рядом, слушать, молчать, понимать.

Но я должна, обязана найти способ помочь своим ученикам. Помогать гораздо труднее, чем учить, ставить отметки, требовать беспрекословного подчинения. И гораздо нужнее. Я должна им помочь…

Мои друзья – взрослые люди; мы шли по жизни рядом, вместе переживали взлеты и падения, горечь утрат и разлук, радость встреч и побед; мы многое видим и понимаем одинаково – нам иногда достаточно просто помолчать, чтобы поддержать друг друга.

Мои ученики впервые сталкиваются со всей многоплановостью и многосмысленностью жизни. Им трудно, очень трудно. Они пытаются понять этот мир, не потеряв свои мечты, свою самобытность. Я должна им помочь…

Потому что когда-то кто-то сумел помочь и мне. Кто? Когда? Попробую вспомнить… Может быть, их слова и поступки помогут и сейчас? Помогут понять, как можно помочь моим ученикам.

До сих пор больно, когда вспоминаю о тех днях. Душевная боль перерастала в физическую, рушилось все кругом и вокруг меня. Я постоянно задавала себе один и тот же вопрос. «За что? Господи, за что?» – эти слова, как безнадежный приговор, звучали во мне, не смея вырваться наружу. Мой друг, учитель и крестная мать – Анна Львовна Тихомирова, светлая ей память, – смотрела на меня с понимающей улыбкой, разделяя всю мою боль. Если бы рядом была не она, а кто-то другой, я бы разозлилась: мне так больно, а мне улыбаются, может, просто надо мной смеются. Но ее улыбку я принимала совсем по-другому, я знала, что она меня просто очень любит, так же, как и я – ее. «Знаешь, если ты хочешь быть счастливой, никогда, ни при каких обстоятельствах не спрашивай себя: «За что?», всегда спрашивай: «Зачем?». Тогда все, что будет с тобой происходить, начнет работать на тебя, а не против. «За что?» – вопрос тупиковый, ты же не можешь изменить прошлое, даже если поймешь его. «Зачем?» – вопрос прогрессивный, он позволяет понять, что в себе ты можешь и должна изменить, чтобы стать лучше, счастливее».

Мои дети через собственную боль взрослеют, становятся мудрее, добрее… Так и только так. Потому что рядом с ними – я.

И я обязательно смогу им помочь…