Ашки и Бэшки

Не все учителя считают, что классы обязательно должны дружить. А что если у разных классов не совпадают принципы их внутренней жизни, интересы, ценности, стиль общения? И всегда ли различия приводят к конфликтам? Ощущение собственной уникальности совсем не исключает уважения к особенностям другого. Но если законы общения в коллективах отличаются, каждый остается при своем.

Когда после отпуска я пришел в школу (это был второй год моего учительства), мне тут же доложили, что на днях мой ученик Сергей И. (к слову, председатель совета класса) подрался с Володей Р. – новеньким из параллельного 7 «А». «Ну, и кто кого?» – был мой первый, вполне заинтересованный вопрос. «Ваш слон, конечно, затоптал новичка», – ответили мне. «Хорошо, – невольно с облегчением сорвалось у меня, – я с ним сегодня поговорю и все выясню».

Это воспоминание не к тому, что по молодости я был пристрастен, в чем теперь каюсь, а к тому, что классный руководитель априори пристрастен, и другим он быть не может. Как родитель, конечно же, накажет, если дети провинились, но всегда будет защищать и переживать за своих. Объективность для него – проявление равнодушия, а сами дети могут воспринять это даже как предательство.

По-моему, ничего страшного нет в том, что класс как бы зациклен на себе, является в школе своего рода государством в государстве. Его относительная замкнутость достаточно естественна. Особенно, если у класса – сильный классный руководитель, задающий определенный стиль общения. Его принимают, копируют, и этим отличаются от других.

Отличие от других не обязательно означает противопоставление себя другим. Например, мои бэшки – так получилось – были в основном мальчики. И они называли себя «бандиты», в отличие от более спокойных ашек, в классе которых было большинство девочек. Вот здесь-то и оказалась спрятана мина замедленного действия. Пришла пора – они влюбились, притом, по причине нехватки, в девочек из параллельного класса. Никаких ссор или конфликтов из-за этого не было, потому что класс – это не группировка с другой улицы, а свободное объединение, часто формальное. В любом варианте контакты между классами происходят, как правило, свободно, по желанию.

Безусловно, важно не превращать класс в секту или закрытый клуб. Но бывают ситуации, когда общая атмосфера школы становится настолько вредоносной, что приходится искусственно закрываться. В нормальных же обстоятельствах ученики должны чувствовать одновременно свою принадлежность и к классу, и к школе. Этому способствуют даже единая школьная форма, общешкольные традиции, совместные вечера, слеты, соревнования.

Теперь понятие «дружный класс» встречается все реже: чаще параллель разбита на группки или на «физиков» и «лириков» (нынешняя специализация еще больше разделяет, чем объединяет), но обычно происходит разделение на тех, для кого школа – лишь место вынужденной обязательной учебы, и на тех, кто там тусуется, общается, живет.

Дружба между классами бывает усложнена из-за различий в стиле и принципах воспитания самих классных руководителей. Мне, например, было непросто в совместных поездках или трудовом лагере: то, что в моем классе считалось нормой, в другом признавалось недопустимым, а то, что было категорически неприемлемым для моих детей, казалось пустяком для ребят из параллельного класса.

Так что, по-моему, специально вынуждать классы дружить друг с другом не надо, да и не получится. Другое дело – контролировать и не допускать вражды, воспитывая взаимное уважение (опять же, если его объективно заслуживают) и толерантность.

Кстати, Сережа И. и Володя Р., которые подрались тогда, в доисторическом 1977 году, до сих пор близкие друзья. А бэшки и ашки из моего далекого первого выпуска по-прежнему почти каждую неделю соревнуются между собой в футбол или хоккей. И по-прежнему дружат.