Кто еще об этом скажет...

Признаюсь честно, к написанию этого материала меня подвигла статья Дмитрия Шеварова в журнале «Фома». Статья называлась «Отец великой семьи», и посвящена она была С.Т. Аксакову, а вернее, его семье и семейным отношениям. Меня просто поразили слова автора: «Для того чтобы нам уцелеть как народу, придется жить по Аксакову. И как бы ни морщились некоторые от слов идеал, благочестие, как бы ни потешались над целомудрием, нам по жизненным показаниям придется дорожить этими понятиями».

Кораблик памяти

Вспоминаю свое школьное детство, будто на кораблике памяти плыву в свою первую влюбленность, вспоминаю первую разлуку с мальчиком.

Жила я тогда далеко от школы и целую неделю вместе с подругами проводила в интернате.

Мальчишки же, с которыми мы дружили, окончив школу, уехали учиться в город. Сотовой связи тогда еще и в помине не было, письма шли долго, и вообще переписка не могла утолить жажду встречи. И вот долгожданная весточка – на праздники приезжают наши кавалеры, причем приезжают на день раньше, чем начинаются каникулы в школе. И я предложила своим подружкам: «А давайте мы убежим!»

Кто-то случайный услышал наш горячий разговор, донес директору, и меня (председателя совета дружины!) вызвали в учительскую. Оставшись со мной наедине, наша мудрая Зоя Павловна повела со мной разговор не о намерении нарушить школьную дисциплину, а о девичьей гордости, об умении ждать, о том же целомудрии. Более сорока лет прошло, а я все помню этот разговор, значит, стал он в моей жизни одной из самых главных вех.

Потом была другая история. Я уже работала учителем в школе. Нас с мужем пригласили на деревенскую свадьбу. Там же была и девочка из моего класса, с родителями и с молодым человеком, который был намного старше ее. Вела она себя, мягко скажем, вольно, это тревожило меня, в какой-то миг мне даже показалось, что может случиться непоправимое. Я поделилась своими страхами с мамой девочки, но она только отмахнулась: «Не обращайте внимания, она давно с ним хороводится...»

Наутро я заметила, что девочка моя посматривает на меня с тревогой, очевидно, ожидая нагоняя. Но я, в отличие от Зои Павловны, смалодушничала, а вернее, побоялась не найти нужных слов, которые бы и не обидели, и до сердца дошли. Вместо этого я сунула ей в руки рассказ Валентина Распутина «Женский разговор». На другой день она молча положила его на стол. Я к этой теме больше не возвращалась, она, казалось, тоже не придала этому значения. Забегая вперед, я скажу, что жизнь этой девочки хоть и с большими выкрутасами, но все-таки вошла в спокойное русло, а когда я уже учила ее дочку, она однажды подошла ко мне после родительского собрания и спросила: «Помните, вы тогда рассказ мне давали... Он у вас жив? Хочу дочке почитать... Большая уже...»

Вот с тех самых пор я и стала проводить классный час по рассказу Валентина Распутина «Женский разговор». Причем читала я его только девочкам. Надеюсь, понятно почему, состав аудитории для этого разговора сам автор обозначил. А мальчишки и рады пораньше улизнуть, хотя любопытствующие бывают. Девочки же об этом разговоре молчат, трепетно сохраняя тайну. И я чувствую, что эта тайна нас очень здорово объединяет. И еще я понимаю, что этот разговор получается намного значимее тех формальных бесед, которые с повзрослевшими девочками проводит медик, хотя и они, конечно, тоже необходимы.

Рассказ насыщен диалектными словами, поэтому бoльшую его часть я читаю сама, читаю в течение месяца, оставляя в конце классного часа время, чтобы поговорить, обсудить прочитанное. Получается четыре коротких (а иногда и длинных, в зависимости от класса, настроя и от того, как пойдет разговор) занятия.

Занятие первое. Вступление
(Тихоомутная девка)

Эти занятия – не уроки литературы, поэтому я очень коротко говорю о писателе, который хорошо знаком детям, в первую очередь по программному рассказу «Уроки французского», со старшеклассниками всегда читаем в конце марта «Прощание с Матерой», увязывая его с темой затопления части нашего края водами Рыбинского водохранилища. Знают девочки и другие произведения В.Г. Распутина. Я просто еще раз показываю собранные по разным изданиям фотографии автора, особенно любимую мной, где Валентин Григорьевич сфотографирован с мамой, Ниной Ивановной.

Предвидя вполне законное любопытство по поводу того, почему я отпустила домой мальчиков, я говорю, что мы будем читать рассказ «Женский разговор», поэтому и хочу, чтобы этот разговор остался между нами... Затевать такой разговор страшновато, вспоминаются сомнения героини рассказа (считай, авторские сомнения): «Она умолкла: продолжать, не продолжать? Но рядом совсем было то, что могла она сказать, искать не надо. Пусть слышит девчонка – кто еще об этом ей скажет». И я продолжаю:

– О чем в рассказе с таким названием повествует автор, как вы думаете? – спрашиваю я.

Ответы получаю вполне прогнозируемые:

– Разговаривают женщины...

– Где?

– На улице или в транспорте...

– А может, одна зашла к другой за солью и стоят треплются...

– Какова тема их разговора? О чем чаще всего говорят женщины?

– О погоде или о тряпках...

– Или какой-нибудь сериал обсуждают...

– Может, на мужей жалуются, если у кого-то пьет...

– А о любви они могут говорить?

– Какая любовь, они же замужем...

– А я этого не говорила... Посмотрите внимательно на цепочку слов, которые я написала на доске.

На доске написаны слова: бабушка, тихоомутная, грех, искриночка, война, письмо, внученька.

Рассказы-прогнозы частично приближаются к теме, многие приходят к пониманию, что женский разговор – это разговор бабушки с внучкой, бабушка рассказывает ей о войне, о том, как муж называл ее искриночкой. Пытаясь связать слова письмо и грех, одна девочка говорит, что дед на войне согрешил и признался об этом бабушке в письме. Остальные с этой версией никак не соглашаются. Слово тихоомутная почему-то до поры до времени вообще не вызывает никакого отклика. Когда же я спрашиваю о значении этого слова и о том, как оно может характеризовать человека, они вспоминают известную пословицу («В тихом омуте черти водятся») и говорят, что это именно такой человек, который всем кажется хорошим, а на самом деле может совершить грех.

Не подтверждая и не отрицая их прогнозов, я читаю первый фрагмент рассказа: «В деревне у бабушки посреди зимы Вика оказалась не по своей доброй воле. <...> Сбилось со своего сияния электричество – и опять увидели небо, запотягивались, как всякая Божья тварка, за солнышком, стали замечать, когда скобочка молодого месяца, когда полная луна».

Вижу сконфуженные лица, глаза, смотрящие не прямо и открыто, а куда-то вбок, пальцы, нервно теребящие уголок книги.

Выдержав паузу, чтобы поулеглось смятение, говорю:

– Вы все правильно подумали, разговор у нас предстоит непростой, женский разговор, потому я для этого разговора и мальчиков не пригласила. Давайте мы с вами еще раз пройдемся по тексту (раздаю листочки с текстом):

– Сколько лет было Вике?

– Шестнадцать...

– А вам?

– Четырнадцать...

– Не рано мы начинаем этот разговор? А может быть, подождать еще годика два?

В ответ мне молчание, потому что и в нашей маленькой школе были и ранние роды, и аборты, девочки об этом знают, потому и не возражают, крыть нечем.

– Почему Вика оказалась у бабушки в деревне?

Но вместо ответа на этот вопрос я слышу встречный возмущенный вопрос:

– А почему они ее заставили сделать аборт? Вон (и дальше звучит всем известный пример)...

– А с чего вы взяли, что ее заставили родители?

– Так понятно же, автор об этом говорит: «не по доброй воле, пришлось делать аборт, хватились, выхватили», – это ведь все родители...

– Согласна с вами, но рассказ написан давно, в то время, когда родить в школьном возрасте и помыслить было нельзя, аборт считался делом более естественным.

– Но я читала, что ребенок предчувствует, что его убьют...

– Конечно, чувствует, ведь он живой... А еще аборт – это страшный грех, к сожалению, мы слишком поздно все это начали понимать, для нас поздно, а для вас понять это сейчас – в самый раз.

Могла ли понять это Вика, как автор характеризует ее?

«– Девка она рослая, налитая, но умишко детский, несозревший, голова отстает... Затаенная какая-то девка, тихоомутная...» Акселератка, а глупая.

– А меня все равно смущает это слово – тихоомутная, значит, все-таки не только в незрелости ума дело.

На этом первое занятие заканчивается, и я даю домашнее задание – поговорить с мамами, а лучше с бабушками и узнать, как их будущие мужья называли до свадьбы, а еще попробовать угадать (спрогнозировать), о чем будут говорить бабушка и внучка дальше.

Занятие второе. Продолжение
(Ты хозяйка, ты сариса)

Второе занятие хочется начать сразу с чтения, потому что прочитать надо достаточно большой кусок текста и я боюсь, что на обсуждение останется слишком мало времени. Но домашние заготовки выслушать тоже стоит. Итак, я спрашиваю:

– О чем, по-вашему, будут говорить бабушка и внучка дальше?

– Бабушка будет учить ее жить, а она не будет слушать, уснет да и все, ведь она тихоомутная.

– Бабушка ей расскажет о своей любви, а она заплачет, ведь у нее-то такой любви не было.

– Бабушка ей расскажет, как ее дед называл, когда они встречались...

– А может, у бабушки тоже есть какой-нибудь грех, она всю жизнь держала это в тайне, а Вике расскажет, и ей станет легче...

Выслушав все версии, читаю дальше: «День отстоял на славу... <...> Как и во всяком недозрелом плоду кислоты много». Затем спрашиваю:

– В чем вы ошиблись?

– Вика не заснула, ее волнует рассказ бабушки, она начинает задавать вопросы...

– Бабушка говорит, что и раньше были такие девушки, как Вика, необмуженные... нетерпии... Бабушка сравнивает себя с такими девушками и говорит, как им было стыдно выходить замуж. «Чуть что не так – вспомнится ей, выкорится, что надкушенную взял. Будь она самая добрая баба, а раскол в ней, терния...»

– Найдите в тексте, как бабушка объясняет Вике значение слова «целомудрие». Наблюдаю за чтением, вижу, какая внутренняя работа происходит, но обсуждать это не берусь, потому что лучше бабушки Натальи все равно не объяснить. Когда объявляю конец второго занятия, девочки возмущенно просят:

– А ласковые слова? Мы записали, давайте почитаем, мы хотим...

– Нет, эти слова – ваша семейная тайна, вы их храните, к ним свои слова, которыми вас любимые назовут, прибавите и однажды о них расскажете своим внучкам. А дома посмотрите старые семейные альбомы, особенно внимательно рассмотрите свадебные фотографии.

Занятие третье. Продолжение
(А у вас как с дедушкой было?)

Занятие хорошо начать с рассматривания семейных фотографий, которые девчонки непременно притащат в школу. Особенно привлекают их внимание старинные фотографии, где мужчина сидит, а женщина стоит около него, положив руку на плечо.

Я их не тороплю. Прежде чем прочитать очередной фрагмент, я прошу восстановить в памяти события, предшествовавшие третьему занятию. Это полезно еще и с той точки зрения, что в классе могут оказаться ученицы, которые на предыдущих занятиях по той или иной причине не присутствовали.

После этого я прошу назвать фрагмент рассказа, который не понравился и лучше бы замысел автора изменить. Тут почти все единодушно называют то, что Вику заставили сделать аборт, девочкам кажется, было бы лучше, если бы Вика родила ребеночка и приехала с ним к бабушке. Я с ними соглашаюсь и говорю, что было бы еще лучше, если бы Вика просто приехала к бабушке на каникулы и они бы однажды вот так же поговорили, и чтобы этот разговор уберег Вику от ошибок.

Далее я читаю третий фрагмент текста: «За окном просквозил мотоцикл с оглушительным ревом, кто-то встречь ему крикнул. <...> Ну так, а что про дедушку?»

– Объясните значение бабушкиных слов: «Так выходили доспевать в мужних руках», – прошу я.

– Выходили замуж очень молодые... без свадьбы, потому что год голодный стоял, без венчания, потому что церкви поломали...

– Мужья берегли своих жен... Мама говорит, что хороший муж самый вкусный кусочек жене оставляет или детям. А еще она говорит, что даже петух, найдя крошечку, сам не съест, а курочек зовет...

– Руки мужа надежные, у нас бабушка говорит, что жила за своим мужем, как за каменной стеной.

– Найдите в тексте слова, которыми бабушка Наталья характеризует сегодняшнее время и современные отношения между людьми, – даю я очередное задание, решив, что они назовут слова (видно, как все вокруг перекошено, запущено, перекручено) из предпоследнего абзаца, но они выбирают другие.

«– Выдохнется при гоньбе, кому она нужна?

– На какой-то холодный продуваемый простор выгнан человек...

– Сама жизнь гончей породы...»

Я не спорю, потому что в этом тоже есть большой смысл, а прошу выбрать слова, которыми бабушка Наталья рассказывает Вике о своей любви.

«– У нас в заводе не было, чтоб нежности друг дружке говорить. Взгляда хватало, прикасанья. Я его до самой чутельки знала.

– У людей пожеланье, угаданье друг к дружке должно быть. Как любиться, обзаимность учит. Тяготение такое.

– Да не надо сильнее. Надо любее. Любее любой.»

Дома прошу нарисовать целеустремленную женщину, какой ее представляет и описывает бабушка. (Как есть гончая на задних лапах. Ни колеи, ни рожи. Выдохнется при гоньбе – кому она нужна?)

Занятие четвертое. Заключение
(...не два мужика у меня было, а один)

На четвертое занятие я оставила самый большой фрагмент («Твой-то дедушка не тот был, с которым я до войны жила ... предвещая своими огненными письменами завтрашнюю неотвратимость»), поэтому предлагаю девочкам прочитать его самостоятельно, это чтение и займет почти все время, останется только задать последний вопрос:

– О чем же этот рассказ?

Ответы девочек. Первый и самый главный:

– О любви...

– О жизни...

– О том, чтобы младшие слушали старших...

– О том, что можно и два раза полюбить...

– О целомудрии...

Вот на этом красивом слове и можно закончить наш непростой разговор.