Переменчивое время

Сетуя на упадок культуры, мы забываем о смене культурных норм. То, что было естественно для предков-землепашцев, в наши дни будет выглядеть как грубость и пренебрежение окружающими. Культура – сложное, многоуровневое явление, и очень важно внимательно разобраться в том, из каких слоев слеплен этот «пирог»...

Может ли исчезнуть культура?

Бесконечные разговоры о культуре – примета сегодняшнего дня. Причем ведутся такие разговоры обычно в траурно-прощальной тональности. То тут, то там можно услышать: «культура утрачивается», «культура гибнет». То есть получается, что лет этак 15–20 назад культура была, а вот сейчас – исчезает. Или выхолащивается, мельчает, делается пошлой и даже циничной.

Специалисты насчитывают от 500 до 700 определений термина «культура». Однако все это безмерное количество значений слова «культура» – всего лишь вершина айсберга. В его основании лежит фундаментальная антитеза, которую сформулировал французский философ и культуролог Клод Леви-Стросс: Культура – Природа. То есть мир, в котором мы живем, состоит из двух сфер: природной и собственно культурной. Природа – та часть мира, которая возникла в результате Большого взрыва (или, если угодно, создана Богом). А культура – это искусственная среда, которую человек создал в ходе эволюции.

Так что культура не может исчезнуть. Пока Землю населяют люди, культура всегда будет существовать. И в этом смысле слова «бескультурье», «некультурный» являются не более чем языковыми казусами. Говоря об утрате культуры или называя какое-либо явление некультурным, мы на самом деле имеем в виду не буквальное отсутствие культуры, а ее низкий уровень. Низким уровнем, как многим кажется, сегодня характеризуются многие явления и материальной, и духовной культуры. Примеры у всех на виду и на слуху.

Пример первый: грязь и мусор на улицах, в лесопарках, по берегам рек, на лесных полянах (низкий уровень бытовой культуры).

Пример второй: грязная, замусоренная речь людей, обилие просторечий, засилье сленга, бранных слов и выражений (низкий уровень речевой культуры).

Люди интеллигентные да и просто неравнодушные крайне болезненно воспринимают происходящее снижение бытовой и речевой культуры. Их озабоченность вполне понятна. Однако давайте попробуем разобраться с тем, что происходит.

«Земля все примет...»

Для полной ясности уточним: мусорные свалки являются культурным объектом и никаким иным быть не могут. В мире дикой природы (в лесу, на болоте, в реке или в море) мусора, или бытовых отходов, просто не бывает. Все то, что, по нашим понятиям, подлежит утилизации (экскременты животных и рыб, останки однолетних или многолетних растений и т.п.), разлагается в силу естественного механизма. А воздух, вода и почва обладают способностью к самоочищению.

Мусор возникает в результате хозяйственной деятельности людей, а его утилизация на первых порах осуществляется по той же схеме, что и в природе. У тех народов, которые занимаются земледелием, естественным образом устанавливается принцип «земля все примет», и тогда бытовые отходы просто бросают под ноги. Обитатели морских побережий придерживаются соответствующего правила – «вода все примет». Эти принципы и правила врастают в традиционную культуру и некритически воспринимаются всеми последующими поколениями. То есть людям просто не приходит в голову, что могут быть какие-то иные способы утилизации мусора. А вот преодолеть механизмы традиционной культуры, сформировавшиеся в далекие от нас эпохи, невероятно сложно. Это подтверждает маленькая зарисовка из наших дней.

Последнее воскресенье зимы 2009 года, яркий полдень, людный перекресток вблизи центральной части города Ульяновска. Прямо передо мной – юная парочка: девчушке лет пятнадцать, ее спутник чуть постарше – оба румяные от морозца, оживленные, жизнерадостные. Беспечно болтая, шуршат яркими пакетиками с какой-то сомнительной едой «для тинэйджеров»: она хрустит чипсами, он жует сухарики «Кириешки». В следующее мгновение опустевшие пакеты, небрежно скомканные в руках, летят под ноги. «Ах, какие невоспитанные ребята!» – автоматически отмечаю про себя. Но дальше происходит вот что: поднявшись на ступени продуктового супермаркета, молодые люди, прежде чем войти внутрь, старательно топают, постукивают ногой об ногу, очищая обувь от снега... Этот маленький эпизод заслуживает самого серьезного комментария.

Итак, перед нами – типичные носители традиционной бытовой культуры. С незапамятных времен Среднее Поволжье было местом обитания земледельческих племен. Земля для них была кормилицей – привычной и родной стихией, которой поклонялись, которую почитали и с которой в то же время особо не церемонились. Поскольку продукты питания давала земля, то и все отходы, возникающие в результате их переработки (ботва, солома, жмых и т.д.), земле же и возвращались. Архаичный житель cредневолжских степей избавлялся от всего ненужного, использованного простым и естественным способом – бросал на землю, что и закрепилось в традиционной бытовой культуре. В глухих селах Ульяновской области до сих пор печную золу высыпают на дорогу.

А вот нести в дом прах земли – пыль, грязь, снег – строжайше запрещалось. В далекие языческие времена снег считался плохой субстанцией: по-видимому, язычники искренне верили в то, что вместе с приставшим к обуви снегом можно было занести в дом холод и тем самым выстудить его. Таким образом, всякий коренной житель Среднего Поволжья, естественным образом усваивая традиционную бытовую культуру, неосознанно подчиняется незыблемому правилу: обувь от снега необходимо очищать, а мусор следует бросать под ноги.

Но вот ситуация изменилась. В 60-е гг. прошлого века появились полимерные материалы, которые не гниют и в земле не разрушаются. Когда из таких материалов стали делать упаковку, проблема утилизации бытовых и промышленных отходов чрезвычайно обострилась, угрожая экологической, а в широком смысле – национальной безопасности страны. И не только нашей. Прошлым летом до предела накалилась ситуация с вывозом мусора в Италии, город Милан оказался на грани экологической катастрофы. В Китае незадолго до летней Олимпиады 2008 года на законодательном уровне запретили использовать в розничной торговле полиэтиленовую упаковку.

В настоящее время утилизация продуктов жизнедеятельности человека стала одной из острейших мировых проблем. Она связана с глобальной урбанизацией (ростом городов) и ажиотажным спросом населения на различные товары.

Секрет чистоты и гармонии современного большого города на самом деле прост: он заключается в строгом, отлаженном взаимодействии всех технологических цепочек, обеспечивающих экологическую безопасность. А пережитки традиционной бытовой культуры могут быть смягчены современной утилизационной культурой. Но она сформируется лишь в том случае, если появятся и найдут свое место в повседневном обиходе соответствующие технологии. Так и только так можно повысить бытовую культуру людей.

Притча во языцех...

«Сильно выражается русский народ...» – эту знакомую еще со школьных лет фразу Гоголя каждый понимает по-своему и по-своему же домысливает. Она вспоминается всякий раз, когда доведется услышать на улице затейливые образчики бытовой речи, от которых приличный человек стыдливо краснеет.

Люди немолодые, всякое повидавшие и много где побывавшие наверняка замечали, что в различных регионах необъятной нашей страны общий уровень речевой культуры существенно различается. Впрочем, во времена Советского Союза у нас была очень высокая внутренняя миграция, в результате чего произошло «смешенье языков», речь людей стала усредненной и весьма далекой от изящества. Тем не менее можно назвать два больших региона, где речь людей имеет существенные различия: первый  – Сибирь и Урал, второй – Поволжье и Черноземье.

Традиционная несхожесть самого характера хозяйственной деятельности не могла не сказаться на особенностях речевой культуры. Коренные сибиряки в основном промышляли охотой. Кодекс поведения охотника в тайге включал множество правил и запретов, и, чтобы не спугнуть зверя, следовало строжайше соблюдать тишину. Поэтому профессиональные охотники неразговорчивы и немногословны.

Обитатели Урала добывали руду, драгоценный и поделочный камень. Разумеется, удача не всегда сопутствовала старателям. Считалось, что многое тут зависит от милости духов земли. Их можно было настроить против себя не то что бранным, а просто грубым или даже громким словом. Этим объясняется то, что речь коренных жителей Урала исстари отличалась чистотой и детски-наивными интонациями.

Иное дело Среднее Поволжье – традиционно земледельческий регион. Жизнь и благополучие здешних племен зависели от величины урожая. Именно поэтому слова «род», «родить», «урожай», «рожь» восходят к одному корню. До сих пор можно услышать: «земля родит»…

В представлении хлебопашцев-язычников земля родила примерно так же, как рожает женщина. А весенний сев рассматривался как акт зачатия. Бросая семена в землю, архаичные пахари не молчали, а, напротив, кричали «благим матом» (то есть громко), их неистовые страстные вопли раздавались над окрестными равнинами... В общем, те сакральные слова и выражения, которые, как считалось в те времена, обеспечивали хороший урожай, и составили основу современного речевого «ненорматива». То, что некогда являлось сакральным и было материализовано в священном слове, сегодня стало сквернословием. Так бывает: в лингвистике это явление обозначается термином «энантиосемия». Поэтому коренной волжанин никогда не отличался особым изяществом слога.

История развития нашей национальной культуры насчитывает множество «культурных сломов», сопровождавшихся резкой сменой норм поведения. Моменты таких «сломов» хорошо известны. Сначала был переход от языческой культуры к христианской (крещение Руси). Далее – противопоставление национальной (православной) культуры европейской, случившееся в период петровских реформ. Затем на смену уже сильно деформированной национальной культуре пришла культура советской эпохи. Ну и, наконец, эпоха перестройки, когда все мы стали членами открытого общества, то есть оказались в беспредельном поликультурном пространстве, лишенном привычных нам идеалов и нравственных полюсов.

В последние полтора-два десятилетия произошло резкое снижение стиля языка и речи. В целом речь россиян стала грубее. Жесткая конкурентная среда, в которую все мы погружены, потребовала соответствующего поведения и стиля речи.

Особая тема современных досужих пересудов, газетных статей и даже педагогических советов – речь молодежи. Всякие изменения, происходящие в языке, в первую очередь проявляются в речи наиболее динамичного поколения. Так, резкое увеличение в языке количества идиом прежде всего проявилось в молодежном сленге. Идиома – это свойственное только данному языку неразложимое словосочетание, значение которого не совпадает со значением составляющих его слов. Нарождающиеся на наших глазах идиомы нередко содержат бранные слова, но те, кто изъясняется при помощи подобных идиом, эти слова могут «не слышать», а окружающие – слышат!

Есть еще один мудреный лингвистический термин – «катахреза», объясняющий происходящие в языке изменения. Катахрезой называют соединение несовместимых понятий, своего рода ошибку речи, основанную на том, что говорящие перестают осознавать внутреннюю форму того или иного слова (например, «красные чернила»).

А теперь – еще одна маленькая зарисовка. В одном из парков Ульяновска, на скамейке у фонтана, девочки лет 13–14 горячо обсуждали свои проблемы. Имея за плечами многолетний опыт педагогической работы, я без труда определил: это очень приличные девочки, и все они из очень хороших семей. Однако, проходя мимо, к огорчению своему услышал режущие слух образчики так называемого «генитального мата». Но это было именно проявлением эффекта катахрезы, а не бранными выражениями. Девчонки не осознавали, что употребляемые ими словечки в высшей степени вульгарны. Злую шутку сыграл с ними меняющийся язык: в эмоциональном потоке их речи бранные существительные, образуя прилагательные и глаголы, всего лишь выражали то или иное качество или действие. Да и в чем виноваты эти школьницы? Не они же придумали эти кудрявые обороты – так все говорят.

В самом деле, молодое поколение говорит на том языке, который бытует в обществе. Кроме того, нам свойственно преувеличивать свою способность управлять собственной речью. Как заметил крупнейший немецкий философ ХХ века Мартин Хайдеггер, не мы говорим языком – это «язык говорит нами и через нас». Так что, «говоря через нас», язык показывает, каковы мы есть на самом деле. Введя строжайший запрет на нецензурную брань, мы едва ли станем иными.

Стать другим можно, лишь изменив себя. А изменяя себя, мы изменяем мир. Так и только так можно преломить ситуацию.

Вместе с тем не следует забывать, что в правовом государстве под культурой в первую очередь принято понимать систему норм и ограничений. В то же время формирующемуся в подобном государстве обществу присуще такое качество, как плюрализм. Открытое общество допускает различные модели бытового и речевого поведения. Другое дело, что необходимы общепризнанные и общепринятые пределы существования таких моделей.

Фото с интернет-сайтов