Пятый класс – штаны на лямках

По уши в луже

В первый вечер, осмотревшись на биостанции, мы решили прогуляться в лесу. Дети дошли до первой лужи на дороге – и застряли. Лужа была настоящая, глубокая, глинистая, а некоторым из наших городских детей специально к поездке купили первые в жизни резиновые сапоги. Конечно, каждый хотел измерить глубину лужи и почавкать в свое удовольствие густой грязью. Все призывы к благоразумию и объяснения, что назавтра сапоги понадобятся сухими, пролетали мимо ушей, как будто они звучали на частоте, недоступной детскому восприятию. «Так вот мы для чего сюда приехали! – читалось на каждом лице. – Как и в самом деле здорово на этой биостанции!» Когда усилиями четырех взрослых, чувствовавших себя пастухами стада свиней, класс был-таки извлечен из лужи и побрел дальше, лицо Левона светилось от сдержанной гордости. Он смог, он сумел, у него получилось то, что не вышло больше ни у кого. Он зачерпнул воду сапогом! И нисколько не холодно! Наоборот, очень приятное ощущение!

Еще о сапогах. Сидит Миша на лавочке с сапогом в руках и говорит с отчаянием: «Ну никак не пойму – мой, не мой?» – «Помочь?» – «Да! Видите, вот тут есть сапоги. – Протягивает сиреневый, с клетчатым отворотом сапог, который держит в руках. – А вот тут – точно такие же!» – Показывает на сапоги тоже с клетчатыми отворотами, только серо-коричневые. «Миша, – говорю, – они же разного цвета!» – И ставлю рядом, чтобы было видно. Смотрит с тем же отчаянием и говорит: «Но они же совсем одинаковые!» Тут, к счастью, пришел Левон, посмотрел на нас и строго спросил, зачем нам понадобились его сиреневые сапоги. «Ты уверен, что это твои? – спросил Миша как верный друг, желающий уберечь товарища от ошибки. – А то смотри, здесь есть точно такие же!»

О городских детях много говорит вот такой эпизод. Стою на улице и вдруг слышу за спиной боевой крик команчей, издаваемый сводным хором в несколько глоток. Оборачиваюсь и вижу маленькую банду, которая с гиканьем и улюлюканьем летит по газону, преследуя вытаращившую в ужасе глаза и загребающую лапами по кругу, как в мультфильме, рябую курицу. Первой – с горящими глазами – несется самая разумная и ответственная из трех имеющихся в классе Кать. Испускаю вопль почище команчского и бегу им наперерез. Они ничего не слышат, у них уши заткнуты изнутри, как у токующих глухарей, а в глазах восторг: «ЖИВАЯ курица! Дайте, дайте нам ее!» Так молодая собака впервые мышкует, сама не понимая, что с ней происходит, а потом с круглыми от удивления глазами держит в зубах задушенную мышь. Курица, к счастью, успела спасись в конюшне.

Борьба за сон

Что такое укладывание не желающего спать ребенка, знает каждый. Что такое укладывание двадцати восьми не желающих спать детей, – наверное, не каждый. Вот я вам сейчас расскажу. Сначала нужно добиться, чтобы во всех шести комнатах выключили свет. На этом этапе тактика мальчиков и девочек различается: девочки честно просят еще чуть-чуть на страшно нужные дела (лак, понимаете, снять) и обещают сами все выключить через минуточку (никогда, конечно, не выключают), а мальчики – мальчики делают вид, что они не они, что их вообще тут нет, а «тушите свет», наверно, по радио передают. Когда же суровая действительность в лице рассерженного взрослого переходит по отношению к ним в позицию, которую проигнорировать невозможно, они невероятно изумляются и начинают задавать всякие осмысленные вопросы вроде: «А что, надо уже свет выключать? Так рано? А зачем?» И так в каждой комнате.

Этими простыми разговорами дело, понятно, не исчерпывается. Приходим мы, например, в комнату девочек выключать свет, а они заняты: вчетвером завешивают зеркало полотенцем. Не получается у них, просят помочь. Зачем? «По фэн-шуй зеркало висит на неправильном месте». – «И ты в это веришь?» – «Да. (Очень серьезно). Понимаете, меня каждый год кусает оса, а в этом еще не кусала, а тут под окном гнездо ос, а я в этом зеркале себя увидела с распухшей щекой!» – И смотрит огромными глазами.

Приходим в эту же комнату в следующий раз. Сидит Алиса на кровати, покачивает открытым пузырьком и предлагает: «Девочки, никто не хочет афлубинчику? Очень полезно – афлубинчик. От всех болезней! Для профилактики! Он со спиртиком, кто хочет?»

Когда все наконец лежат в постелях и свет выключен, наступает новая стадия. Каждая комната не спит по-своему. Девочки фэн-шуй ведут разговоры о старших братьях и о мальчиках вообще, сопровождая теоретические соображения увлекательными примерами.

Девочки во второй комнате ругаются: нападают втроем на Лейку, которая, единственная из них, лежит на втором этаже двухэтажной кровати. Лейка вертится, кровать скрипит, девчонки ворчат, Лейка огрызается.

Девочки из третьей комнаты громко сетуют, что все остальные мешают им спать.

«Тишина и покой, только в доме танцует слон...»

Ходишь по кругу, как сторож с колотушкой, и всех угомоняешь.

Дольше всего выясняли с Лейкой. Лечь вниз она наотрез отказалась, объяснив, что внизу спать просто не умеет: она и дома спит на верху двухэтажной кровати. Я успела объяснить ее соседкам, что во всех комнатах верхние ярусы кроватей скрипят так же; что, когда они уснут, их и пушкой не разбудишь; что, наконец, Леа сама заснет и перестанет вертеться... «Ну да! – закричала тут Лейка. – Я во сне вообще в прыжке с боку на бок переворачиваюсь!» Пришлось забрать ее к нам в комнату – у нас как раз было одно свободное место сверху. (И правда, переворачивается в прыжке.)

Мальчики в переговоры с властями не вступали – они играли в партизан. Как только входишь – замирают, закрывают глаза и начинают похрапывать. В одной из комнат было очень душно, и я подошла к окну, чтобы форточку открыть. «Не открывайте! – раздался тут же Сашин вопль с соседней кровати. – Сегодня полнолуние, если окно открыть, нам будут кошмары сниться!» Вскочил, глаза блестят в лунном свете.

А одна девочка сказала нам перед сном с довольной улыбкой: «Ой, я сейчас как улягусь, как начну кушать...» Мы подумали – шутит, а наутро пол около ее кровати был покрыт сплошным ковром из пакетиков и бумажек...

Радости уборки

На следующий день к вечеру мы объявили конкурс на самую чистую комнату, чтобы так, ненавязчиво, понимаете, заставить деток убраться. Н-да, различий в половозрастной психологии мы не учли...

Девочки, у которых и так в комнатах был почти порядок, тут же ожесточенно принялись за уборку. Они подглядывали в соседние комнаты, чтобы выведать тактику противника, ругались между собой из-за малейшей соринки и придумывали фантастические способы борьбы за чистоту. Во всех трех комнатах протерли пол ароматизированными влажными салфетками! (Аглая великодушно поделилась с соперницами своим запасом.) В результате в девчачьих комнатах было просто не к чему придраться (если не считать фэн-шуйского полотенца на зеркале, висевшего теперь уже в другой комнате).

Зато мальчики, ради которых все и затевалось, отнеслись к нашему конкурсу с недоумением и отвращением. Тратить время на уборку, когда есть такие увлекательные вещи, как гейм-бой и футбол?! Ради чего? Ради какой-то жалкой призовой шоколадки? «Шоколадку я и сам себе купить могу!» – выразил мужское мнение прямодушный Илюша, плюхнулся в грязных штанах на простыню и ушел в астрал (воткнулся в гейм-бой).

Правда, потом, просидев часок среди девчачьей беготни и шушуканья, некоторые товарищи заразились соревновательным оживлением и решили прибраться – и это было смешнее всего. Смешнее того, как они, приехав, подушки в наволочки пытались впихнуть (пять минут борьбы и пыхтения, потом взрыв отчаяния, подушка летит в угол...), смешнее того, как собирали вещи перед отъездом (всем известный жанр эпитафии второму – пропавшему – носку). Не берусь судить, врожденное это или воспитанное, но факт неоспорим: представители отряда мальчиков беспорядок увидеть не способны. То есть они честно не понимают, почему комната не считается убранной, если на столе лежит гора бумажек, а по кроватям разбросана одежда, – «мы же подметали!». Некоторые особи (вроде Пети), уже сталкивавшиеся в жизни со странной женской логикой, пытались донести до своих дружков, что, если гору мусора замести под кровать, нас это не устроит. Дружки не верили и заметали.

А Левон сказал мне непреклонно, что он убираться – не будет. У разных семей, сказал он, разные традиции, и у них в семье считается, что уборка – женское занятие, а мужчине им заниматься позорно.

Да уж, в уборке мальчики ничего не смыслят. Зато у них на биостанции есть свое занятие, девочкам недоступное, – футбол. Там огромное футбольное поле, над которым вечером включают прожектора. Все годы, что на биостанцию ездил Кот, главное в сборах было – взять штаны для футбола. Как только приезжаешь, скидываешь рюкзак и куртку и бежишь на поле. Правда, наших мальчиков я играющими ни разу не видела. Как ни приду – они стоят толпой посреди поля и ругаются. «У вас мяч в ворота от штанги отлетел, это не считается!» – вопит Андрей. «А у вас почему считалось?» – трясется от негодования Саша, сжав кулаки. «А потому что у вас народу больше!» И еще все время слышно слово «офсайд» (что бы оно значило?). Другие мамы говорили, что они постоянно слышали в их пререканиях и другие, более русские слова, но при мне они как-то не звучали. Всегда подозревала, что у меня очень грозный вид.

Одну троицу футболистов во время занятий в лесу мне хотелось просто придушить. Они тащились на приличном расстоянии от всей группы и вели бесконечные разговоры про футбол. Строго говоря, Глеб был так, за компанию. Ему только перед биостанцией купили новый телефон с фотоаппаратом, и он шел с лицом отрешенным и блаженным и все подряд фотографировал. А когда память на карточке кончалась, все стирал и начинал фотографировать заново. Его участие в разговоре ограничивалось словом «угу». Но остальные двое... Клянусь, я три раза слышала один и тот же диалог. Левон: «И тогда Зидану дали красную карточку...» Андрей: «Желтую!» Доползают до своих одноклассничков, которым учительница уже минут пять рассказывает про какую-нибудь сахалинскую гречиху, встают к ней спиной и начинают громогласное обсуждение своих дурацких карточек. Андрей с Левоном – они у нас свободные люди.

Ночные приключения

В последний вечер был костер в лесу. О, это мероприятие заставило нас, родителей, в очередной раз крепко задуматься о путях и методах воспитания. Четыре года Елена Павловна изо всех сил окультуривала наших детей: прививала, поучала, впихивала... В первом классе на Новый год они инсценировали «Рождественскую звезду» Пастернака. Во втором у них был осенний бал, от которого остались невероятные фотографии: юные дамы и кавалеры так чинно держатся и так изящно двигаются, что, кажется, состарь фотографии – и получишь иллюстрацию к детским праздникам девятнадцатого века. Они пели колядки в народных костюмах. Ездили в Мышкин. Ходили в Третьяковку. Учили наизусть египетские заклинания Нила и куски из «Прорицания вельвы». Про Мандельштама и разных там прочих Тарковских я уж не говорю. К ним приводили Григория Кружкова, наконец!

И вот в самом начале пятого класса наши новые молодые учительницы привели детей на костер, предложили им разделиться на три команды и выбрать каждой команде название. Разделились чудесно: в одной команде – одни девочки и Кирилл, усевшийся среди них с видом довольного кота, в другой – одни мальчики, а в третьей – девочки постарше и мальчики посмелей. Третья команда назвала себя, хотите верьте, хотите нет, по-советски – «Факел». Команда мальчиков – «Банды». Названия команды девочек я уже не помню, но было оно какое-то банальное и тоже без всяких следов интеллектуального развития участников.

Дальше – больше. Деткам предложили придумать речевку, разыграть без слов какую-нибудь известную телерекламу (чтобы остальные угадывали), придумать свою рекламу... «Банды», представляя свою речевку, изобразили драчку и провопили что-то вроде «Кто не с нами, того уроем!». Остальные номера были под стать. Последним заданием было – какая команда сможет спеть больше песен. Заминки начались уже на втором круге. Почти нет таких песен, которые бы все дети знали. Когда «Банды» запели «В траве сидел кузнечик», девицы покатились со смеху. «Детский сад – штаны на лямках!» – закричала Лейка. Следующей должна была петь их команда. Они помялись, пожались и запели «Пусть бегут неуклюже». На этом костер закончился.

Обратно я шла последней. Вдруг мимо меня проносится вся в слезах маленькая Женя и исчезает в темноте. То есть по-настоящему исчезает – за кругом света от моего фонарика не видно ни тропинки, ни веточки. Бегу за ней – что? Потеряла мобильник, рыдает: «Мама меня убьет, убьет...» Ничего не хочет слушать и летит не разбирая дороги в темноту. Иду с ней, и всю дорогу она горько, с причитаниями плачет. Доходим до тлеющего костра, находим ее злосчастный телефон. Слезы мгновенно высыхают, она целует «милый телефончик» и приговаривает себе утешительно: «Ну и что, ну и что, ничего страшного, мама бы меня убила, конечно, зато папа бы новый телефон купил».

На обратном пути она крепко держит меня за руку, со страхом озирается и признается, что ужасно, ужасно боится заблудиться в лесу и видит за каждым деревом Бабу-ягу. А я тем временем очень кстати выясняю, что тропинка у нас под ногами растворилась и мы себе шагаем без дороги. Я вообще-то иногда забавлялась мыслями о том, что будет, если я заблужусь ночью в лесу, – потому что я и днем, если нет солнца, теряю направление мгновенно. Меня всегда Снорри на дорогу выводит, но Снорри на биостанцию не пустили. Вот это был прекрасный момент: осенняя ночь, незнакомый лес и девочка, боящаяся Бабы-яги. Остаться в безмятежном расположении духа мне помог научно-технический прогресс. Если совсем заблудимся, думала я, у нас есть «милый телефончик»...

Но он не понадобился. На сколько-то моего чувства направления хватило, а потом мы вдали между полуголыми деревьями увидели фонарь – он в тех местах один-единственный и нам был не по дороге, но мы очень удачно сбились с пути как раз в его сторону. От него уже дотопали до наших дач. Женя не поняла даже, что мы заблудились, я ей сказала, что мы просто по другой тропинке вернулись.

Удивительным для меня было, что панически боялась ночного леса не только Женя. Хотя это, наверное, закономерно, что чем больше дети интеллектуально нагружены, тем больше у них шансов стать невротиками? Еще когда мы шли на костер – большой компанией и с фонариками сзади и спереди, – детки вцеплялись в наши руки гроздьями и тряслись от страха. Правда, гроздьями – руки разбирали по пальчику. Исключений было два. Два таких, знаете, не самых интеллектуально нагруженных мальчика...