Сбежать или не сбежать, – вот в чем вопрос...

Побег с урока, как и любая дисциплинарная проблема, затрагивает самое сокровенное в школьной жизни – отношения педагога и учеников, их взаимную привязанность. Неуемные подростки порой сбегают даже от любимых учителей, причиняя им неприятности своим поведением. Но рушатся ли от этого отношения?

 

Ты навсегда в ответе за всех, кого приручил.
А.Сент-Экзюпери

Сейчас, по прошествии времени, мои бывшие ученики, взрослые и семейные, при встречах любят вспоминать школьную жизнь. Многое вспоминается, но каждый раз кто-нибудь обязательно скажет с веселой тоской: «Эх, а ведь ни разу толком так и не сбежали с уроков!». Эта ностальгическая фраза сразу вызывает всеобщее оживление:

– «Бэшки» и «вэшки» (10 «Б» и 10 «В») пальцем у виска крутили, особенно когда они все, ну абсолютно все весной убегали на солнышко. А мы сидели на уроках. Ну ладно, у вас на литературе, ну на математике ладно – съест потом, ну химия – директор! А уж физика – брр-р р! Или географиия – ну покричит и все. Или история – отчитает почем зря, конечно, но пережить можно. Или английский… физра…

Примерно такие речи по сей день звучат в моей памяти – своеобразная эпиграмма-эпитафия самим себе, когда-то, много лет назад, так и не сбежавшим с уроков.

Хотя, если честно, один раз было. Но они говорят, что это не в счет – маленькие еще были, глупые, бестолковые. А вот в десятом – самое то, в десятом особенно сладко. Наверное, сладко. Они-то не попробовали.

Итак, все по порядку.

О том, как сбежали

Мы вместе третий год. Из сборного разношерстного класса, соединенного из трех, сделали один. Литеру присвоили «А»: 5 «А», 6 «А», 7 «А»… Все три года живу как на пороховой бочке – что день грядущий мне готовит?

Подрались между собой, подрались с парнями из параллельного класса, подложили на стул… да что угодно подложили. Заодно и в сумки девочек… Написали на парте. Снова написали… Нарисовали на доске портрет Хрюшки, то есть учительницы немецкого языка. Стянули провода из кабинета физики. Налили воды в какие-то важные биологические препараты… Принесли в класс котенка… Вечером подломали киоск с газетами… А уж обзывать и дразнить друг друга – самое безобидное дело, зато постоянное.

Учителя так и говорили: даже не цирк, а настоящий зверинец.

А мы на уроках литературы читали книжки и разговаривали. О важном, человеческом, о чем и дома-то не всегда поговоришь, – родители все сплошь заняты. Сыт, обут – и ладно.

И писали сочинения. По картинам. С черновиками. Искали нужные слова, думали, как точнее передать свою мысль. Радовались, если через горы ошибок проклевывался удачный образ. На уроках анализа сочинений стояла потрясающая тишина, у меня аж в ушах звенело от собственного голоса – надо сказать про каждую работу, обязательно про каждую. А если говорить нечего, то хотя бы про почерк, который стал лучше, или про ошибки, которых стало меньше. А если не лучше и не меньше – то про то, что вот чувствую я, как мысль бьется, но подходящие слова еще подбираются, находятся с трудом. Пока. Но, конечно, еще подберутся.

Они очень внимательно слушают. А я тоже тщательно подбираю слова – ведь о серьезных вещах говорим. О серьезных и важных.

«Вот тут-то и появился Лис…»

И ребята мои потихонечку оказались как бы в двух проекциях: на наших уроках русского языка и литературы, на наших классных и внеклассных часах и во всей остальной жизни.

Очень серьезные, тянущие руки, торопящиеся высказаться, стать больше, значительнее хоть на несколько минут (и им, кстати, это очень нравится!) – и обычные, как всегда.

Как бы постояли на цыпочках, потянулись вверх – и снова зашагали в реальности.

Думаю, от изумления своей разностью все и началось: шелуха, мусор, как короста после болезни, стали постепенно отлетать – не так быстро, как хотелось бы, но тем не менее.

А с уроков 7 «А» сбежал очень банально и реально…

Я болела, часть уроков не заменяли, они сидели одни в кабинете (со всеми вытекающими). И когда кто-то предложил сбежать – массы не выдержали искушения. И классные положительные лидеры (а такие у нас, конечно же, не могли не появиться и пользовались всеобщим уважением) тоже не устояли.

Их не просто отчитала администрация школы, им многократно повторили, что своим поступком они очень подрывают авторитет классного руководителя, заставляют переживать, нервничать…

Но ведь «ты навсегда в ответе за всех, кого приручил»?

Вот думаю, если они сейчас об этом иногда вспоминают – смешно им или нет? А тогда плакали. И лимонад с печеньем, принесенные мне как больной, был слабой попыткой утешения.

А как это – приручать?

И о том, как не сбежали…

Больше не сбегали никогда. А «бэшки» и «вэшки» сбегали. В выпускном классе, когда я в конце августа попала в больницу, они сами готовили кабинет к началу учебного года, а когда за три дня до первого сентября кабинет заменили, они снова отмывали и отчищали другой кабинет, и даже что-то там ремонтировали. И навещали меня в больнице.

«Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил».

«Светильники надо беречь: порыв ветра может погасить их».

А сейчас с лукавыми глазами ностальгически вздыхают: «Ведь так ни разу и не сбежали с уроков!» И вроде бы даже удивляются себе, тогдашним: «Это ж надо!» А может, восхищаются? Значит, действительно ты навсегда в ответе за кого приручил. (Сказка Сент-Экзюпери «Маленький принц» – одно из самых любимых наших произведений. Они вообще у меня очень любили уроки внеклассного чтения: с «Кораблями Санди», «Дикой собакой Динго», «Девочкой и птицелетом», «Чучелом», повестями Алексина – вели специальные дневники, где писали о прочитанных книгах, задавали вопросы и ждали моих ответов, частично – на уроке, частично – лично.)

Думаю, урок многое может, если он всерьез и рассчитан на конкретных детей. Особое биополе, магия урока не только насыщает знаниями, но и укрепляет душу, особенно, если ей, этой душе, негде больше черпать подпитку.

В выпускной стенгазете на вопрос: «Что такое наш класс?» был и такой ответ: «Это самое лучшее, что у меня есть. Это лучше, чем дом, это – моя настоящая жизнь». Из настоящей жизни не сбегают.

Значит, все правильно, все вовремя.

«Вот тут-то и появился Лис…» И слава богу.

Так что думаю: для того чтобы класс сбежал с уроков, учитель должен очень «постараться»… Впрочем, это только мое мнение.

«Узнать можно только те вещи, которые приручишь, – сказал Лис. – У людей уже не хватает времени узнавать…»

«А по ночам я люблю слушать звезды. Словно пятьсот миллионов бубенцов…»

И никакое расстояние, конечно, значения не имеет, потому что ты «навсегда в ответе за всех, кого приручил».