Главная страница "Первого сентября"Главная страница журнала "Классное руководство и воспитание школьников"Содержание №2/2009

Живые истории

Глазами ребенка

Рассказы детей, столкнувшихся с несправедливостью и болью, были присланы на конкурс «Что делать в трудной ситуации?». Надеемся, эти истории станут началом серьезного разговора классных руководителей, родителей, ученых, юристов о том, как мы можем помочь детям, оказавшимся в трудных ситуациях.

Редакция

Дети в трудной ситуации. Выдержки из конкурсных работ

Нарушение прав ребенка

Я инвалид детства. То, что со мной случилось, знаю только со слов мамы, по операционным шрамам на моих ногах и записям в медицинской карте. Неудачно выбрал день для рождения, неудачно родился, неудачные врачи, дождь за окном… Но мы выдержали то, чего не могли выдержать некоторые мне подобные. У меня в роддоме было обнаружено заражение крови со всеми вытекающими из этого последствиями. Антисанитария родильного дома сказалась на мне именно таким образом. Мама. Бедная моя мамочка. Это так, наверное, больно видеть, когда твоего ребенка уносят за белые двери в освещенную огромадными лампами комнату.

Свою первую операцию по восстановлению опорно-двигательного аппарата, пострадавшего из-за заражения крови, я перенес в 4 года. Помню ли я это? Конечно, помню! Помню маму, которая читала мне сказки и дарила игрушки. Не хотел ее отпускать, наверное, плакал, но рядом стояли уже врачи. Не успокаивая, делали свое дело, так было надо. А потом опять операция и опять… Рядом родные глаза мамы, только жаль, что не дома, а в холодных стенах больницы. Но я был не один, я был с мамой и (как я думал) с папой. Мы справились, и, ура, в 7 лет я встал на костыли. Научился ходить. Я хотел видеть папу, но он не мог приехать ко мне, говорил, что с работы не отпускают. Я ему верил.

Прошли годы, я уже не в семилетнем возрасте, а в 7-м классе. Рядом по-прежнему мама. А папа? А папы у меня уже нет. Мой папа теперь является папой другого ребенка – Ярослава, ведь он родился в удачный день, рядом были удачные врачи, за окном солнце. Удачно выставил нас из квартиры. Нет, не выставил, а просто поселил туда свою молодую жену с НОВЫМ сынишкой. А ведь мне казалось, что все так хорошо и мой папа только мой… Не знал я еще тогда, что папы бывают «временные». Но и ситуации, которые мы называем трудными, тоже имеют свое время и когда-нибудь закончатся, и будут справедливость и просвет.

Переходя от прошлого к настоящему, я стал анализировать данную ситуацию с позиции взрослого человека и пришел к выводу, что лучше быть с мамой, чем с предательством. На данный момент трудной ситуацией, которую я пытаюсь понять и прояснить для себя с наименьшими потерями, вижу ситуацию, связанную с квартирой, которая по праву принадлежит и мне. А почему нет? Я там прописан, я законным был ребенком, когда моему папе ее давали. А то, что он меня не хочет знать сейчас и даже не ищет встречи со мной, так это не моя вина. Перевернув массу информации в Интернете, я пришел к выводу, что если он захочет меня выписать, то это ему не составит труда. Такое вот у нас сейчас законодательство. Если родитель решает продать квартиру, то ему никто это не запрещает, ребенок же просто «выбывает» из нее. Да, именно. А где справедливость-то?

Дети учителей

Я хочу рассказать ситуацию, которая произошла со мной, когда я училась в 6-м классе.

Моя мама была классным руководителем в моем же классе, и она часто просила меня как-то повлиять на сложившуюся неправильную ситуацию. Если кого-то начинали травить или игнорировать, я должна была взять «жертву» к себе в пару. Быть с кем-то вдвоем означает, что ты хоть как-то социально укреплен. Травить двоих сложнее, на это не всякий решится.

Так было с нескладной, жутко умной А. Она не умела бегать и прыгать, не ругалась матом – она читала книжки, знала ботанику и совершала туристические поездки. В какой-то момент ее перестали принимать в общие игры, так что она просто стояла в сторонке или шаталась вокруг школы, хотя было совершенно непонятно, переживает ли она из-за своего одиночества. Мне было поручено ввести ее в группу девчонок. Немного побродив с ней, я потащила ее играть в пионербол.

И тут случилось то, чего я больше всего боялась: нам отказали обеим. «Идите отсюда обе, можешь рассказать своей мамочке – нам наплевать. Вы нам не нужны! Ясно?!». Это было общее мнение. Ошарашенная, я побрела с моей новой подругой по несчастью на другую площадку, где играл мальчишки. Попроситься к ним – значило бросить А., показать свою слабость. А. извинилась и сказала, что пойдет, почитает книжку, мол, ей надоело гулять…

И я осталась одна, отвергнутая и удивленная. Тогда, в 6-м классе, я впервые ощутила это шаткое ощущение коллективности. Я знала, что слаба, потому что не целиком отдана их ценностям и забавам, во мне есть изъян, который можно заметить, и тогда…

Опасности со стороны взрослых

Тогда мне было 9 лет. Мы с мамой поехали в Калининград: ходили в зоопарк, кормили животных, фотографировались, шутили, смеялись, ходили в кафе, ели мороженое.… В общем, отдыхали, наслаждались тем, что мы вместе. И ничто не предвещало беду. Вечером, как и все люди, которые живут в городе Светлый, мы пошли на остановку, чтобы на 105-м автобусе доехать до дома. Там было много людей, все суетились и даже толкали друг друга, спеша сесть в автобус первыми. В один прекрасный момент (а он для меня был совсем не прекрасный, как я теперь понимаю) к остановке подъехали два автобуса. Мама сказала: «Даша, беги, садись в автобус, а я за тобой». Я забежала в первый попавшийся автобус, села на сиденье и спокойно стала дожидаться маму. В автобусе была большая давка, люди кричали, переговаривались, стояли и сидели очень плотно друг к другу, и наконец-то он тронулся и поехал. Я выглядывала маму, а ее все не было. Когда ко мне пробралась кондуктор, мы уже почти выехали из Калининграда, она сказала: «Тебе до куда билет?» Я ответила, что там ближе к дверям стоит моя мама и что она, наверное, уже купила билет или купит. Кондуктор начала спрашивать: «Чья это девочка, кто купил за нее билет?» Люди молчали или отрицательно качали головой. И тут я поняла, что мамы в автобусе нет!!! Но кондуктор!!! Она не поверила мне, посчитав, что я хочу проехать «зайцем», схватила меня за руку и попыталась протащить меня к выходу, приговаривая при этом, что сейчас остановят автобус и меня высадят на остановке.

От пережитых волнений и шокирующего открытия я просто взвыла, слезы градом посыпались из моих глаз. В это время мы ехали уже лесом. Кондуктор больно тянула за руку, кричала на весь автобус, что поймала безбилетницу, чтобы Вася остановил автобус. Автобус остановился, к нам пробрался водитель. От шока, от горя, что я одна с незнакомыми людьми, что рядом нет дорогого и близкого мне человека, я продолжала рыдать и не могла сказать ни слова. Я обхватила руками впереди стоящую спинку сиденья руками и для себя решила, что не отпущу ее и буду крепко держаться за нее, чтобы меня не высадили. И еще я говорила: «Тетенька, я правда потерялась, помогите мне найти маму».

***

В один из солнечных осенних дней я ехала домой из школы. Вместе со мной в автобус сел мальчик. Огромный ранец, начищенные до блеска черные туфли, белая рубашка и брюки, галстук. Я его узнала: он учится в 4-м классе. Паренек сел впереди меня, и автобус отъехал от остановки.

В автобусе вдруг стало шумно, и, присмотревшись, я обнаружила, что кондуктор отчитывает паренька. Ответ на вопрос: «За что?» – не заставил себя долго ждать. Мальчик торопился в школу и забыл справку о том, что он ученик. Кондуктор требовала у него денег за взрослый билет, но тот, густо покраснев не то от смущения, не то от обиды, сжимал в кулачке лишь пять рублей. Больше денег не было. Взрослые заступались за паренька: мол, разве не видно, что он школьник. Но кондуктор была непреклонна, отвечая на все вопросы: «Не положено» или «А вдруг проверка?» – грозила высадить безбилетника. Мальчик уже хлюпал носом: до дома пешком идти далеко, да и мама волноваться будет. Что делать?

***

Однажды, проходя мимо трехэтажного дома, я увидел трех молодых людей, буквально вывалившихся из подъезда и, смеясь, пронесшихся мимо меня. Я усмехнулся про себя и пошел дальше. Но не успел сделать и трех шагов, как из того же подъезда выскочил мужчина. Увидев меня, он подбежал и, схватив за руку, начал кричать. Сначала я не понял, в чем, собственно, дело, но из его речи стало понятно, что кто-то облил дверь его квартиры какой-то зловонной жидкостью и он обвиняет в этом меня. Я опешил. Неужели у меня такая подозрительная внешность? И как мне теперь выкручиваться из этой ситуации?

* * *

Медкабинет – место, куда приходит школьник, чтобы получить помощь. Но получает ли он ее?

Недавно в школе мне стало плохо, и я пошла в медкабинет. Я постучала, вошла, но вместо ожидаемого вопроса: «Что случилось?» – я услышала: «Опять пришли? Да что же вы все ходите?».

Ни о чем больше не спрашивая, мне дали градусник, а когда оказалось, что у меня повышенная температура, то, не оказав мне никакой помощи, пренебрежительно сказали: «Отсидишь, ничего с тобой не случится!».

Почему врачи и медсестры, сидящие в этих кабинетах, позволяют себе такие высказывания? Ведь то, что произошло со мной, – это самое малое среди того, что происходит за стенами этих кабинетов.

Рисунки Михаила Николаева

TopList