Привычки императрицы

Жизнь Екатерины II была не так уж и богата на внешние события. История России второй половины XVIII века – это и есть личная история ее правительницы. Но верно и обратное утверждение: история Екатерины и есть история России: уж слишком сильное влияние оказала эта женщина на своих подданных и их потомков. Повседневная жизнь императрицы интересна не только сама по себе, но и в контексте тех масштабных изменений, которые страна переживала в годы ее правления.

В 1788 году шестидесятилетняя Екатерина написала то ли с гордостью, то ли с горечью: «Я работаю как лошадь». И, по всей видимости, не преувеличивала. По словам историка Евгения Анисимова, «после Петра Великого не было на русском престоле такого упорного труженика, как она».

Утро императрицы начиналось в пять часов с чашки кофе по-турецки (с годами она стала позволять себе «вольность» – вставать в шесть, но даже в старости не позже семи). Для «лошадиной» работы и доза кофе должна быть соответствующая: фунт на пять чашек. Крепость императорского кофе вошла в легенды. Осадок на дне кофейника лакеи переваривали для себя, после чего хватало еще и истопникам. Рассказывали, что однажды Екатерина предложила свой кофе какому-то вельможе, который, как ей показалось, замерз. Сделав глоток, он почувствовал себя дурно и еле-еле удержался на ногах. Порой императрица готовила кофе сама. Растапливала камин по утрам тоже сама.

Распорядок дня Екатерины почти не поменялся за тридцать четыре года правления: после утреннего кофе начиналась работа. Императрица признавалась в известной доле «графомании»: так сильно она любила составлять разного рода «прожекты», писать различные записки – от личных дневников до исторических сочинений. По ее словам, «не пописавши, нельзя и одного дня прожить». Страсть Екатерины к «бумагомаранию» с лихвой компенсировалась результатом труда. Раннее утро, впрочем, было, главным образом, не «государственным», а личным временем императрицы. В это время из-под ее пера выходили пьесы, комические сочинения, либретто, сказки, мемуары… Эти часы были также посвящены переписке императрицы, а она была, как известно, чрезвычайно обширной. Из Зимнего дворца письма шли во все концы Европы: монархам, философам, содержательницам модных литературно-политических салонов. «Я не могу видеть чистого пера без того, чтобы обмакнуть оного в чернила, – признавалась Екатерина, – буде же еще к тому лежит на столе бумага, то, конечно, рука моя очутится с пером на этой бумаге».

Когда императрица уже вовсю работала, слуги только просыпались. Екатерина относилась к этому вполне снисходительно, терпеливо ожидая, когда к ней зайдут поменять воду в графине. Рассказывают, что как-то ожидание наскучило императрице, и она вышла в смежную залу, где камердинеры преспокойно играли в карты. «Мы всего лишь хотели закончить партию», – был весь их сказ. Никакого наказания не последовало.

После девяти Екатерина обычно принимала посетителей. Дни и часы приема каждого должностного лица были постоянными, так что вольно или невольно под график императрицы приходилось подстраиваться всем ее ближайшим сотрудникам. Пока императрица слушала своих министров, дворец наконец просыпался. При этом далеко не все обращали внимание на занятия Екатерины. Однажды во время доклада в соседней комнате молодые люди расшумелись так, что заглушали сановника. «Не прикажете велеть им замолчать?» – спросил тот. «Нет, у всех свои занятия, – вздохнула императрица. – Оставьте им веселиться, а сами читайте погромче».

К полудню подуставшая Екатерина обычно бралась за свой туалет. Парикмахер укладывал ей волосы – императрица всю жизнь любила невысокую простую прическу с небольшими буклями за ушами. Затем она полоскала рот и горло – вот и весь ее десяти–пятнадцатиминутный туалет.

Сразу после него императрица отправлялась обедать. Но до приема пищи было еще далеко. Сначала следовало пройти ритуал царского «выхода». По дороге в столовую императрица беседовала с ожидавшими ее вельможами, посещала церковную службу, а в дни больших праздников после этого в большой приемной зале торжественно принимала иностранных министров и послов. Эта церемония производила неизгладимое впечатление на иностранцев. «Среди какого несметного множества орденских лент, звезд, разнообразных мундиров увидели мы себя, – вспоминал анонимный немецкий путешественник. – Императрице теперь 52 года, но она менее всего некрасива; напротив, в чертах ее лица еще много признаков ее прежней красоты и в общем видны знаки ее телесной прелести. В ее взгляде столько же достоинства и величия, сколько милости и снисхождения».

Только по окончании этой церемонии императрица приступала к обеду. Умеренная в еде, Екатерина предпочитала использовать время обеда не столько для удовлетворения своих гастрономических прихотей, сколько в качестве повода для интересной беседы. Обычно она отведывала немного от трех-четырех блюд, выставленных на стол, – больше всего она любила вареную говядину и смородиновое желе, выпивала рюмку райнвайна и переходила к разговору. К слову, это был последний прием пищи – Екатерина никогда не ужинала. За столом говорили обо всем на свете, ограничивая себя только в нелестных суждениях о Петре Великом и Людовике XIV, а также в вольных комментариях на религиозные и моральные темы.

После обеда императрица вновь бралась за дела. Только в старости, да и то в летнее время, она стала иногда спать после обеда. Два раза в неделю приходила европейская почта: не только личные и дипломатические письма, но и западные газеты. Разбором почты занимались самые приближенные к императрице вельможи, а роль пресс-секретаря Екатерина брала на себя, лично диктуя опровержения на не понравившиеся ей статьи.

Иногда Екатерина позволяла себе отдохнуть от политики, и тогда ей читали вслух беллетристику. Впрочем, и тут, по воспоминаниям современников, «она была очень разборчива в своем чтении: не любила ничего ни грустного, ни слишком нежного, ни утонченностей ума и чувств». Императрица предпочитала классику, что неудивительно, так как государственная деятельность отнимала у нее слишком много времени, чтобы следить еще и за модной литературой.

«Писаниной» и чтением круг повседневных занятий Екатерины отнюдь не ограничивался. Другим ее пристрастием были прогулки, а особенно верховая езда. Выучившись ездить на лошади уже в России, она на долгие годы стала страстной наездницей, любившей дальние прогулки и опасные авантюры. Похоже, охота и стрельба из ружья были ее личным способом самоутвердиться. Правда, любила царица только летние выезды, с началом зимы наездница в ней совершенно исчезала.

Любительница конных прогулок, Екатерина ввела в России и обычай прогулок пеших. Весной и осенью она позволяла себе прогуляться даже в Петербурге, совершенно не опасаясь и не стесняясь подданных. Правда, такие прогулки она обычно совершала рано утром, когда большинство петербуржцев еще только просыпались.

Вечер при дворе начинался рано – в шесть часов, что неудивительно, учитывая то, что Екатерина была настоящим «жаворонком». Главным событием вечера оказывалась, как правило, театральная постановка. В самые бурные годы правления Екатерины спектакли ставили через день, к концу ее жизни – раз в неделю. Иногда автором пьесы становилась сама императрица.

В дни, когда императрица предпочитала широкому собранию узкий круг друзей, во дворце царила особенно непринужденная атмосфера. Для ее достижения Екатерине пришлось составить инструкцию, в которой она предлагала гостям вести себя, как им заблагорассудится, забыть о чинах и вообще хорошо проводить время. За нарушение даже полагалось символическое наказание – выпить стакан воды и прочесть страницу из «Телемахиады», эпической поэмы Тредиаковского, написанной исключительно трудным архаичным языком.

Надо сказать, что почти всю жизнь Екатерину преследовал шлейф скандальных слухов о нравах, царивших при ее дворе. Судить об их обоснованности трудно: с одной стороны, в любовных связях императрица действительно была не слишком разборчива, с другой, – нет никаких достоверных свидетельств об оргиях, которые якобы происходили вечерами при дворе. Известно, что даже для интимных встреч со своими фаворитами она обычно предпочитала утро, объясняя это тем, что к вечеру силы покидали ее.

Настоящая загадка жизни Екатерины не в тайных игрищах сомнительного характера, а в том, как при таком внешне размеренном образе жизни она трудилась столь эффективно и успела сделать так много для своей страны.

О деятельности Екатерины II читайте в газете «История»
Издательского дома «Первое сентября»