Постановка сказочного этюда

Выбор истории для постановки

Работа над инсценировкой ничем не отличается от работы над оригинальной пьесой. Все те же законы построения действия, те же принципы развития сюжета, выбор героя и антагониста, забота о ярких характерах, выбор основных поступков, речи, определение завязки-кульминации-развязки, поиск темы по формуле «история про…, который…». Все те же кирпичи, из которых мы уже попробовали что-то построить. Есть одно большое и существенное «но» – историю и героев нам придумывать почти не приходится, это уже кем-то придумано. И хорошо придумано, если мы зацепились и решили ставить.

Итак, надо решить: что будем инсценировать? Что интересно педагогу? Что интересно детям? А, может быть, выбор материала произойдет по воле случая. Не худший вариант. К примеру, в процессе драматургических занятий с одиннадцатиклассниками в ГОУ СОШ № 123 г. Москвы произошел интересный эпизод. На одном из занятий, посвященных диалогу и речевым характеристикам персонажей, в качестве примера был упомянут Муми-тролль. Реакция подростков была поразительной – «Это который поет?!?» Оказалось, что никто в классе знать не знает или начисто забыл, кто такие Муми-тролли... Этот случай и решил судьбу дальнейших занятий. Львиная часть работы была посвящена сказкам Туве Янссон.

Кстати говоря, вот и еще одна важная задача, реализуемая при работе над инсценировкой в детском театральном коллективе: познакомить детей с неизвестным им литературным материалом. Или вернуть безнадежно забытый, что равнозначно.

Итак, материал мы выбрали. Ан нет, не совсем... Историй про Муми-троллей множество, они разные, там участвуют разные персонажи. Попытаемся немного сузить чрезмерный круг нашего внимания и при этом дать детям возможность попробовать то, что им больше интересно, – многофигурные эпизоды или, наоборот, минимум действующих лиц; может быть, обнаружатся какие-то конкретные герои, которые придутся по душе... Берем отдельные главы из сборника «Волшебная зима». Каждая глава – отдельная история. И в таком разрозненном виде – у каждого своя история, как бы и не связанная с другими, – даем детям. Познакомиться с целым произведением при этом, разумеется, не запрещено.

Конечно, наша задача в первую очередь – побудить творческую активность самих ребят. Но педагог должен управлять этим процессом. Стихийная энергия фантазии может превратиться во что угодно, и далеко не всегда это будет что-то конструктивное. Педагогу необходимо или знать основы драматургического искусства заранее, или не бояться учиться вместе с детьми. Можно прямо на занятиях самому писать упражнения, пытаться создать характеры и конфликтные ситуации, придумать интересных героев. Не говоря о том, что детям важна ваша совместная работа с ними и они обязательно оценят ваше мужество и азарт, – это просто прекрасная тренировка своей собственной творческой гибкости, способности придумывать, инициировать фантазию по собственной воле.

Для любого вида творчества характерны два ключевых действия: побуждение способности творить и управление открывшимся потоком (пока он никого не затопил...). Так вот, управление творческой энергией удобнее начинать с конкретной области приложения, тем более что школьная жизнь предоставляет нам этих областей огромное количество. У наших одиннадцатиклассников была простая задача – что напишем, то и будем играть на Новый год перед начальными классами. Согласитесь – не самая редкая для школы история? Но, впрочем, у каждого из нас свои условия – про ваши вы решите сами.

Обсуждение сюжета в классе

Итак, мы принесли в класс разрозненные главы «Волшебной зимы» про одних и тех же персонажей и дали детям выбирать. Пока они выбирают, мы безболезненно решили важную проблему. Если просить их принести самим, что понравится, – сомнительно, что следующее занятие состоится. Принесут двое-трое самых прилежных... И все. Что делать с остальными? Если Вы твердо уверены, что больше половины вашего коллектива точно найдут и принесут тексты, – вам можно только позавидовать! Но ведь вот какая штука, если вы каждому всучите определенный текст, мол – не принес – будь добр – соглашайся на то, что есть, – бунт поднимут! А тут и выбор есть, и ограничение.

После выбора материала для инсценировки начинается интереснейший процесс – обсуждение. Нам надо выяснить – про что каждый собрался писать? Что его (или ее) зацепило в конкретной истории? Кто будет центром происходящего – героем? Чего он хочет? Кто или что ему мешает? А что, если эту же историю рассмотреть с точки зрения другого участника тех же событий? Как правило, дети, сперва заявившие: «А мне тут ничего не нравится», – слушая сверстников, вернутся к материалу, выберут «свое» и будут работать.

Во время обсуждения моментально становится интересно всем – как только выясняется, что все не так просто, что вот, оказывается, почему Снусмумрик такой нелюдимый, а Муми-тролль такой жизнерадостный, а Фрекен Снорк такая взбалмошная и непоседливая... Казалось бы – что за дело без пяти минут выпускникам до детских сказочек? Есть дело. И есть интерес. Ибо в хороших сказочках всегда отыщется двойное дно. Но только педагог способен намекнуть на это и пробудить воображение, направить творческий поиск точными вопросами, зная интересы и увлечения своих детей.

Настя Незамутдинова – не самая сговорчивая девочка в классе. Но в работе над инсценировками Муми-троллей нам с ней повезло. Она почти сразу выбрала главу «Таинственные существа», где речь идет о том, как разводили большой зимний костер. Но в историю этой главы она невольно втянула весь объем повести. И это правильно – четвертая глава «Волшебной зимы», по сути, является кульминацией повести, и рассматривать ее изолированно не так интересно.

Альбина Маркова выбрала фрагмент второй главы «Заколдованная купальня» – про замерзающего бельчонка. Другие ребята – еще какие-то фрагменты иных глав. Теперь начинаются индивидуальные консультации, когда педагог подходит к каждому и шепчется.

Подхожу к Насте:

– Кто герой этой истории?

Ученица отвечает:

– Муми-троль.

– Почему? – спрашиваю я, – А сколько там вообще героев?

– Еще есть Туу-Тики, Мю, мышки-невидимки, Тот, кто живет под столом, Предок и Морра.

Это слишком много для первой в жизни инсценировки. Поэтому нам приходится выяснить, кто принимает непосредственное участие в истории с костром. Выясняется, что кроме Муми-тролля Туу-тики и Морра.

– Почему не они герои? – спрашиваю я.

– Муми мне больше нравится, – заявляет Настя.

Вот он момент зацепки – «он мне нравится, и я хочу про него писать». Это правильно, если герои не зацепил, писать про него не интересно.

– Отлично. А чего он хочет?

– Все очень просто – он хочет согреться и поесть.

– Тогда давай уточним, его он хочет больше – поесть или согреться?

Мы довольно быстро приходим к выводу, что больше он хочет согреться, потому что он еще не вполне проснулся, и аппетит не проснулся тоже.

– А кто ему мешает? – продолжаю я, – У нас на выбор есть два персонажа: Туу-тики и Морра.

Ученица задумывается. И тут мы начинаем задавать наводящие вопросы:

– Что тут делает Туу-тики? Чего она хочет?

– Если в истории своими руками она разводит костер, значит, она тоже хочет согреться и помочь Муми-троллю, – размышляет Настя.

– Следовательно, кто Туу-тики в нашей классификации героев?

– Ответ прост – соратник.

– Так кто же мешает герою? Морра?

Казалось бы – да. Ученица рассуждает так же:

– Морра тушит костер, значит, она антагонист, противник.

Но здесь возникает закономерный вопрос: зачем Морра это делает? Перечитываем историю и понимаем, что в авторской логике Морра из повести в повесть тушит огни не потому, что у нее есть цель, оправданная человеческой психологией, а потому, что такова ее природа. Она – не существо, а сущность, она – мгла… Это очень часто бывает с персонажами мифологии и необработанных народных сказок. И когда мы встречаемся с подобным, то должны решить, если не КТО, то ЧТО мешает нашему герою. В данном случае мешают обстоятельства – ЗИМА.

Но может ли герой бороться с обстоятельствами? Может. И Морра здесь является частью обстоятельств, одним из препятствий, которое необходимо преодолеть. Но тогда нужен ли нам этот герой – Морра? Пока это представляется сомнительным. Герой, не имеющий собственной цели, в драматической истории не жизнеспособен. И когда мы будем разбирать сюжетную цепочку, нам либо придется придумать Морре цель, либо исключить ее из хода этой истории.

Углубление анализа

Вы, наверное, уже начинаете догадываться, что на чтение и выбор материала много времени не требуется. А вот обсуждение может занять не одно занятие. И не стоит форсировать. Зачастую и взрослому, зрелому человеку сложно сформулировать свои мысли, что уж говорить о детях. Обсудим все истории, это даст нам возможность зафиксировать надежные отправные точки будущих инсценировок. Кто-то быстро решит поставленные задачи, кому-то надо подумать, взять текст домой, перечитать, переварить и потом вернуться с готовой идеей. Кстати, зная об особенных растеряхах в нашем коллективе, запасем дубликаты каждого текста...

Следующий этап анализа, не менее обширный и важный. Что происходит в нашей истории? С чего она начинается (завязка), где поворотная точка, после которой всем персонажам придется изменить направление своих действий (кульминация), и чем все кончится (развязка)? А что перед всем этим, где наши правила игры этого странного Муми-тролльского мира (экспозиция)? И что между ключевыми точками истории (промежуточные события)? Как у нас с моралью (эпилог) или уж с ней-то точно возиться не будем? Речевые и внеречевые характеристики персонажей уже заданы нам автором. Анализ помогает нам, как пропись первокласснику.

– С чего начинается наша история про Муми-тролля, который хочет согреться?

– Он просыпается от холода. Так в первой главе – отвечают все участники работы.

– И что же он делает?

Первый и обычный ответ начинающего драматурга: «Переживает!» Но давайте разберемся: «переживает» – это активное действие или, скорее, эмоциональное состояние? Вопрос, который необходимо задать ученику в этой ситуации звучит примерно так:

– Как мы увидим, что он переживает?

И тут дети начинают сочинять конструктивные действия героя. Желательно перебрать их все. Например: он ищет теплую одежду, собирает одеяла по всей норе, пробует зажечь отсыревшие спички… Короче, он делает все, чтобы добиться своей цели прямо сейчас, когда она возникла. И здесь мы начинаем понимать существенную разницу: «переживает» – состояние, а «ищет», «собирает», «чиркает» – активные действия. И, очевидно, что у нашего героя эти действия кончаются провалом. Иначе зачем бы он помчался искать помощи на стороне?

Итак, завязка нашей истории, точка, где мы знакомимся с главным героем и видим возникшую на наших глазах цель, его цель: Муми-
тролль проснулся от холода, попытался согреться – не вышло. Что дальше? Здесь формируется цель, которая будет вести героя до кульминации – найти помощника, который знает, как согреться. Муми-тролль находит Туу-тики, и вместе они совершают какие-то действия, чтобы согреться. Что они могут сделать? Здесь тоже желательно перебрать все варианты, потому что именно они лягут в основу препятствий на пути героя к цели. И все будет выстраиваться по принципу: сделали – не вышло, попробовали другой вариант – тоже не вышло. Пока, наконец, наш герой не дойдет до точки, где дальнейшие попытки действовать в избранном направлении закончатся. В нашей конкретной истории это попытка растопить лед разведением огромного костра.

В авторской истории только здесь появляется Морра. И сейчас важно решить принципиально, нужен ли нам этот дополнительный герой, чтобы огонь погас. Очевидно, что нет: костер любого размера зимой потухнет сам. Кругом слишком много воды: льда и снега. Значит, к этому образу мы больше не возвращаемся, никакой Морры в драматургическом варианте истории нет, поскольку мы можем реализовать все события без ее участия. Эмоциональным акцентом, «обломом», как говорят мои ученики, станут не козни Морры, а ссора героев, которым не удалось осуществить задуманное дело. Ведь у детей часто именно так все и происходит.

Итак, все возможности исчерпаны и выяснилось, что на уровне механических действий наши герои ничего со стужей сделать не могут. Вот она кульминация. Цель недостижима и героям остается отказаться от нее или найти принципиально иной ресурс для ее достижения. И вот этого в четвертой главе нет. Теперь мы развиваем историю самостоятельно, исходя из характеров героев и их взаимоотношений, уже достаточно серьезно нами продуманных. Необходимо помнить, что возможность достижения развязки и обнаружения иного ресурса должна быть заложена в начале нашей истории. В противном случае выход будет напоминать «рояль в кустах» или «бога из машины». То есть он будет случайным, нарочитым, фальшивым и не имеющим отношения к нашей истории.

Каковы же наши ресурсы? Туу-тики и Муми-тролль друзья – это главное. Им необходимо найти способ помириться, потому что только вместе можно будет что-то придумывать дальше. Но «помириться» – действие другого плана, чем «разжечь костер». На языке режиссуры это действие в большей степени психологическое, чем физическое, хотя оно имеет конкретные физические проявления.

Тут мы впервые обнаруживаем, что важен и пол и возраст героев. Муми-тролль маленький мальчик, основная зона его деятельности – игра в сфере мыслей и фантазий. А Туу-тики девочка, и она постарше. И поэтому ее игры носят действенный и более конкретный характер. Потому-то, пока Муми сидит в холодной норе и думает, как бы помириться, Туу-тики уже нашла способ утешить друга – пусть физическое тепло не наступило, но она знает, что он любит сладости. А мы помним, что Муми голоден. Подарив ему вкусненькое, Туу-тики находит способ согреть его иначе. И герои мирятся. Кстати, в повести «Волшебная зима» действительно есть такой момент, когда Туу-тики утешает Муми-тролля при помощи горячего рыбного супа и бутербродов. И пусть это совсем в другой главе – не важно. Суть мы угадали верно.

Солнце, которое появляется из-за туч в финале нашей драматургической истории, – скорее символ, эмоциональный образ. Ясно, что на уровне формальной логики появление Солнца не оправдано, тоже своего рода «рояль в кустах», но на уровне художественной логики Солнце появляется закономерно, потому что в этой сказке сердечное солнышко Туу-тики на самом деле помогло Муми-троллю согреться.

Однако теперь, когда контур истории стал нам ясен, вернемся к началу: как мы задаем условия игры? как строим экспозицию, которая поможет зрителю поверить в наш финал? Экспозиция здесь почти неотделима от завязки. И так чаще всего бывает в маленьких и очень маленьких пьесах. Те несколько секунд, которые проходят до пробуждения Муми-тролля, когда мы видим его на сцене, дают нам необходимый минимум информации о герое. Мы можем судить о нем по некоторым деталям обстановки в норе. Что находится в его жилище? И как находится? Вещи разложены по местам или разбросаны где попало? На чем он спит? На уютной кровати с кучей одеял или на чем-то другом?

И вот, подбираясь к финалу, мы с ученицей решаем, что спит он на куче фантиков. Таким образом, мы готовим развязку. Ясно, что Муми-тролль любит сладкое, что он к тому же коллекционер: фантики тащит под подушку, это его сладкие воспоминания. Чтобы покончить с конструкцией, следует решить вопрос: нужен ли нам эпилог? И мы с Настей решаем, что при ясной эмоциональной точке: «Солнце взошло!» – эпилога, собственно, не требуется. Мы можем оставить его на усмотрение режиссера.

Ошибки начинающих драматургов

Закончив работу над конструкцией, мы приступаем к самому вкусному и долгожданному – пишем пьесы. То есть, это дети пишут (мы – если успеваем). Основная наша задача сейчас – быть предельно осторожными и внимательными. На нашем пути возможна встреча с целыми архипелагами подводных камней. Давайте рассмотрим наиболее посещаемые.

Первый архипелаг называется Рассказчик (Сказочник, лицо «от автора» и т.п.). Логика: ну, мы же не можем показать вьюгу (землетрясение, путешествие, превращение и проч.)! У нас же нет лазерного света (звука, дыммашины, сценографа и т.д.)! Но вы сами знаете, театр – искусство условное. Даже на голой сцене можно придумать некий ход (пластический, к примеру). Вьюги нет, но все мы гнемся под ветром. И она будто бы есть! Театр – визуальный вид искусства, зрелище, в первую очередь. Всегда интереснее увидеть, чем услышать. Попробуйте показать детям кусок любого хорошо известного фильма, а в середине выключите видео и начните рассказывать, что там дальше происходит. Интересно? Ни капли. Вот и зрителю будет неинтересно.

Чаще всего персонаж-рассказчик используется вместо экспозиции – вышел и быстренько рассказал, кто сейчас придет, какой он, зачем все это. В результате зритель засыпает еще до завязки всего действа. Конечно, иногда нужен такой персонаж, который сможет по ходу истории общаться и с героями, и со зрителями. Но это должен быть полноправный участник пьесы, со своими целями и действиями, и его общение со зрителями ни в коем случае не должно касаться того, что мы можем увидеть в действиях на сцене или услышать в диалогах.

Другой опасный архипелаг – Описательный, когда описательный текст используется в качестве реплик героев. Описание действия подменяет собой само действие, что крайне коряво укладывается в речь и при чтении, равно как при просмотре, режет слух. Вот пример из фрагмента, над которым работает Аля Маркова. Прозаический текст: «Бельчонок почувствовал, что матрасик в его дупле стал совсем жесткий, и выскочил из дупла поискать новый. Он никогда подолгу ни о чем не задумывался. Время от времени, боясь забыть, что он ищет, бельчонок бормотал про себя: "Матрасик..."»

Первый перевод в реплику, сделанный Алей с условием, чтобы все, что можно сыграть, убрать из реплики в ремарку: «На сцену выскакивает Бельчонок. Бельчонок: Какой у меня стал жесткий матрасик! Где бы взять новый? Матрасик... Ой, я такой забывчивый!»

Другой вариант перевода, сделанный после обсуждения и переработки: «Из кустов выпрыгивает Бельчонок. Бельчонок: «Матрасик! (Собирает листья в кучу, плюхается на них, замечает на земле орех, хватает, грызет. Вскакивает, обшаривает куст в поисках орехов, вдруг спохватывается.) Ой! Матрасик же!»

Речевые характеристики – это отдельная проблема в работе над инсценировкой. Конечно, они заданы автором. Но нам важно соблюсти их на протяжении всей истории. Начинающим драматургам это не всегда дается легко. Насте, например, не удалось в истории о костре до конца выдержать эпический темпо-ритм разговоров-размышлений Муми-тролля и энергичную, тяготеющую к ритмам считалочек речь Туу-тики. Но впереди у нас целая жизнь, чтобы добиваться совершенства.

Вообще, как легко заметить, написание инсценировки – это все равно создание собственной авторской пьесы. Нам приходится многое выуживать из оригинального текста, достраивать и додумывать, для того, чтобы историю, предназначенную для чтения, сделать интересной для постановки.

Необходимо всегда помнить, что, тщательно сохраняя букву автора, мы в большинстве случаев убиваем его дух. Перечисленные типичные ошибки это наглядно иллюстрируют. Не надо бездумно ломать произведение – оно же чем-то вам понравилось, верно? Но и слепо идти на поводу у текста тоже очень опасно.