Дело вместо рефлексии

Существование психолога в современной школе – большое подспорье для классного руководителя. У него появилась возможность получения дополнительных консультаций, расширился диапазон понимания, что такое ребенок. Но важно поговорить и о тех проблемах, которые влечет за собой бездумное использование психологических рекомендаций.
Над человеком всегда висит опасность упрощенного понимания конфликта, в котором собственная позиция выглядит такой убедительной, а чужая кажется ничтожной, бестолковой и несерьезной. Однако в любом школьном конфликте классный руководитель обязан прежде всего думать о ребенке. А для этого ему приходится преодолевать собственный узкий взгляд на конфликт, свою вовлеченность.
Отчасти он может рассчитывать в этом на помощь школьного психолога. Психолог способен подсказать учителю другую точку зрения, расширить диапазон взгляда на предмет. Правда, хотелось бы, чтобы психолог не только знал теорию, но и понимал ее ограничения. Наука психология у нас находится не в том состоянии, чтобы давать окончательные и бесспорные ответы.
Чем больше психолог склонен опираться в своих рекомендациях только на теорию, ставить диагноз и определять «тип» ребенка, тем опаснее. Получается, что учитель пошел за помощью, а в результате получит лишь однозначную установку, которая не улучшит процесс воспитания и обучения. Если бы представление о существовании непознаваемого, индивидуального, особенного в человеке сильнее светилось во всех психологических рекомендациях, мне кажется, это было бы только полезно.

Если шаг за шагом, месяц за месяцем в детях пробуждается интерес друг к другу, к мнениям и особенностям друг друга, то воспитание идет правильно. Не пробуждается интерес – значит, неправильно. Диагнозы и «ярлыки» взаимному интересу никак не способствуют.
Порой входишь в класс, а учительница тебе говорит: «Нет-нет, вы этого ребенка не трогайте. Он замкнутый и ни с кем не общается». У меня в таких случаях просто душа взрывается от возмущения. Зачем же она так торопится ставить ему диагноз? Чтобы избежать необходимости думать, прислушиваться к реальному человеку?
Всякая диагностика, ранжирование – это плохой ориентир для учителя. Ситуация, когда учитель заранее решает что-то про ученика, жестко определяет его качества – это грех педагогический. Именно в этом опасность тех инструментов, которые учителю предлагает психология.

Проведение школьных дискуссий тоже имеет свою оборотную сторону. Посмотрите на лицо ребенка, который любит отстаивать свою точку зрения. Как правило, за этим стоит самовосхваление, склонность утверждать себя среди других. В классе можно провести и деловую, конкретную дискуссию. Но обычно в ней быстро начинает лидировать ученик, у которого хорошо подвешен язык. Вряд ли стоит устраивать диспуты ради выявления лидеров. Лидеры и так проявятся…
Нет, я вовсе не предлагаю изгнать дискуссии из школьной жизни. Но они продуктивны, только когда у участников возникает свой личный, конкретный вопрос. Дискуссия начинается с вопроса. В социоигровой методике разработана технология «шапки вопросов». Если у детей или учителя появляются вопросы, то они кидают их в какую-нибудь кошелку, шапку, мешок. А потом извлекают оттуда наугад. Всем становится интересно, кто и какой вопрос вытащит и что именно будет на него отвечать.
То же самое можно сделать и устно. Обращайтесь к любому ученику: «У тебя есть конкретный вопрос? Кому ты хочешь его задать?». А бывает, девочка встает и говорит: «Я хочу задать вопрос Грише. Почему, Гриша, ты так невежливо разговариваешь с нами, девочками?» Но это не вопрос, а обвинение. Гриша и ответит взаимным обвинением. Детям и учителю важно понимать различие между деловым общением и выяснением отношений.

Мне также не близка идея психологов побуждать детей к рефлексии. Внимание, талант, восприятие человека должны быть направлены наружу, а не вовнутрь. От диалога с самим собой, конечно, никуда не убежишь, но его не культивировать надо, а наоборот. Ты не с собой в диалоги вступай, а ты посмотри на других людей, прислушайся к ним.
Во время работы в классе мы сразу видим по поведению ребенка, весело ему или скучно, увлечен он или зажат. То же касается и группы детей. По поведению видно, что они заняты делом, мобилизованы. Для выполнения учительских задач вполне достаточно активизировать интерес детей к конкретной работе. А вот попасть в душу каждого из них, определить, почему и зачем он этим занят, я не берусь и не считаю нужным.

Всякое воспитание и созревание ребенка развивается во времени. Пусть психолог поможет учителю понять, что перед ним не один законченный поступок, а целый ряд поступков. Ребенок находится в определенном состоянии именно сегодня, а завтра он будет уже другим. Важно сохранять открытость и воспринимать учеников и самого себя в незавершенном процессе, где всегда есть место для проб и ошибок.
Вы как учитель совершаете некий поступок и, не ставя никаких диагнозов, смотрите, что происходит с детьми. Если с детьми происходит то, что вы не хотите и не предлагаете, не стоит их ругать. Это пустой разговор. Сделайте что-то еще и посмотрите на последствия. Сконцентрируется ли их внимание на нужном предмете?

Классному руководителю, как и любому учителю, необходимо ощущать границы своего влияния и не преувеличивать своей роли в жизни ребенка. Самые лучшие воспитатели, которых особенно любят дети, обычно оказываются людьми с большим чувством юмора. Они смеются, они удивляются, с улыбкой принимают ситуации, когда все получается иначе, чем задумано.
Важно поддерживать в работе с учениками спонтанность. Тогда они сами с охотой включаются в решение нужных задач. Учитель лишь подогревает их добровольность азартом, собственным весельем, интересом.
Мы часто пользуемся песочными часами. Можно поставить их перед ребенком и предложить: «Пока не пересыплется песок, сделай то-то. Я здесь ни причем, видишь, он сам сыплется». Тогда и учитель выходит из авторитарной позиции, и ученик заинтересован в преодолении неожиданного препятствия.

На мой взгляд, педагогика в лучших своих проявлениях опирается на принцип: «Вот я вам ставлю такое-то препятствие. Сможете перепрыгнуть?». Об этом еще Антон Семенович Макаренко писал: как можно больше требований, как можно больше уважения. Учитель предлагает ребенку препятствие и поощряет к тому, чтобы его преодолеть. Если ему самому интересно, перепрыгнет ли ребенок, то и общая работа пойдет. Сразу в классе возникнут и вопросы, и песочные часы, и малые группы. Но если у педагога нет живого интереса, нет доверия к ученику и любопытства: «А как же он справится?», то и самому ребенку будет скучно.
К сожалению, интерес к реальному ученику в нашей педагогике минимальный. Помогает ли психология развить в учителях интерес к детям? Может помочь, если не будет сводиться к диагностике и к раздаче «рецептов».
Наилучшая почва для общения с психологами возникает, если учитель столкнулся с какой-то проблемой в поведении ученика. Он не знает, как откликнуться, что можно сделать. У него возник вопрос. И тогда он с этим вопросом идет к психологу – с конкретным вопросом по конкретной ситуации.

Точка отсчета в реальной педагогике – понимание, что перед тобой находятся живые люди. И они ведут себя именно так, как им свойственно. А твоя проблема как учителя – придумать задание, выполняя которое дети как-то повернутся, что-то в них изменится или раскроется. Педагогические проблемы надо превращать в задания.