Словарик модных слов

МЫЛО. Так теперь все чаще называют электронную почту: «Скинь-ка мне этот текст на мыло», то есть на емейл. Сходства букв (или звуков) «м» и «л» оказалось достаточно. Молодежный жаргон всегда тяготеет к нарочитой прозаизации, к огрублению. «Мыло» ведь не вызывает в сознании никаких высоких мыслей и эмоций. Заметьте: все устойчивые выражения с этим словом носят негативный характер. «Судью на мыло!» – кричат недовольные болельщики. О хитреце и прохиндее говорят, что он без мыла пролезет в труднодоступное место. Примитивный сериал на любовную тему окрестили «мыльной оперой», а иногда и просто «мылом» называют.
«Мыло» в значении «емейл» теперь более распространено, чем фольклорно-поэтичное наименование «емеля». Но людям зрелого возраста им пользоваться как-то неловко. Не скажет один ученый другому: «Сбросьте мне вашу работу на мыло, и я напишу отзыв». Неуважительно прозвучит.
А хочется получить словечко короче, чем «электронная почта», и в звуковом отношении попроще чужеземного «емейла».
Эй, молодежь! Какие еще есть варианты?

ПРИКИД. Что было главным для молодых людей во все времена? Одеться со вкусом, по моде, чтобы выглядеть достойно и не вызывать «ревнивых осуждений». Как тот самый Евгений, который «в своей одежде был педант».
Но с пафосом и упоением говорить об этом обычно не принято. Сложный и ответственный процесс одевания обозначается приземленно-грубоватыми глаголами: «прибарахлиться», «припонтиться», «прикинуться».
То же и с наименованиями одежды и обуви. Причем здесь язык особенно динамичен. Стремительно меняется мода, и так же быстро обновляются жаргонные наименования предметов мужского и дамского туалета. У дедов новые ботинки назывались «колесики со скрипом», у отцов – «коры», у внуков – «шузы».
В рассказе питерского прозаика Валерия Попова «Наконец-то!» героиня, балерина по профессии, беседует с подростком, прямо-таки помешанным на поисках фирменных джинсов. Всего на несколько лет он ее моложе, а лексика уже другая:
«Да, – говорит, – нынче все дело в прикиде. Как ты прикинут, такая у тебя и жизнь!»
«В чем дело?» – удивилась.
«Ну, как вы говорите, в шмотках. А мы называем это прикид».
Вот так пройдет десятилетие-
другое, придумают юные люди совершенно новое словечко для своих одеяний и снисходительно разъяснят его старшим: «Ну, как вы говорите, прикид».

ПОПСА. Это слово уже перешло из жаргона в общелитературный язык. Чему свидетельство его включение в новую версию словаря Ожегова. Только вот данные там определения вызывают у меня решительное несогласие. Процитирую: «1. Музыкальные произведения, исполнительство, рассчитанные на нетребовательных слушателей, малокультурную молодежь. 2. Аудитория таких слушателей (неодобр.)». Конец цитаты. И начало спора.
Как-то не верится мне, что композитор и поэт-текстовик, задумав новый шлягер, ставят перед собой задачу во что бы то ни стало потрафить «нетребовательным слушателям». Авторы стремятся к простоте и доступности, а остальное зависит от степени их одаренности и творческого усердия. Как в любом сочинительстве. И при чем тут «малокультурная молодежь»? Аудитория «попсы» включает и людей старшего возраста.
Телевидение транслирует концерт. Когда камера смотрит в зал, мы видим там множество дородных дам, активно подпевающих, притопывающих в такт песне. И пожилой ветеран в военной форме, взволнованно шевеля губами, смахивает слезу. Для всех этих людей «попса» – основной компонент эстетического питания. Наряду с сериалами и ток-шоу.
Давайте еще раз уточним, что, собственно, входит в понятие «попсы». Само слово произошло от английского «pop», сокращенного «popular» – «популярный». Популярные песни – во множественном числе «pops» – это и есть по-русски «попса». До появления нового словечка использовалось выражение «эстрадные песни». Но суть та же.
«Попса», как и «эстрада» – синонимы массовой культуры. А элитарная культура – всегда в меньшинстве и оппозиции. Вспоминаю шестидесятые и семидесятые годы. Интеллигенция жила «авторской песней», слушала и напевала Окуджаву, Высоцкого, Галича, Визбора... «Продвинутая» молодежь увлекалась Битлами, оперой Ллойда Уэббера «Иисус Христос – суперзвезда», Гребенщиковым и Цоем. Все, что пели Кристалинская и Пьеха, Кобзон и Магомаев, – это была «попса» того времени. Всерьез увлекаться такой музыкой среди культурных людей было даже немножко зазорно.
Для интеллектуалов «попсой» были и песни Бабаджаняна на стихи Роберта Рождественского, и песни Пахмутовой на стихи Добронравова. Ну не считать же истинной поэзией тавтологические афоризмы вроде «Чтобы люди тебя не теряли, постарайся себя не терять»! Вообще тавтология – отличительный прием попсовых текстов, там проходят даже явные стилистические проколы типа «Пожелай исполненья желаний», незаметные на фоне сладенькой мелодии.
«Попсу» особенно не любят рокеры, чьи тревожные ритмы несовместимы с эстрадным «сиропом». Недаром риторические строки «Надежда – мой компас земной, а удача – награда за смелость» беспощадно высмеяны в рок-пародии: «Надежда – мой комплекс земной, а награда – нам всем по балде». Резко, может быть, не совсем справедливо, но есть в этом «стёбе» эстетическая позиция.
Не будем заходить слишком далеко и примерять современное словечко, скажем, к песням Дунаевского на слова Лебедева-Кумача. Попробуем осмыслить понятие не в оценочном, а в жанровом плане. «Попса» – словесно-музыкальный жанр, предназначенный для отдыха, для расслабления. Сохранились документальные кадры, где легендарный священник Александр Мень приятным баритоном поет явно попсовый шлягер «Есть только миг между прошлым и будущим». Отдыхал человек после целого дня проповедей и напряженных духовных бесед. Всему свое время и свое место.
«Попса» – это не халтура, а масс­культ (халтура, кстати, встречается и в элитарном искусстве – разве не бывает плохих опер и балетов?). Есть «попса» высокого уровня – например, песни Александра Зацепина на стихи Леонида Дербенева. «Если б был я султан, я б имел трех жен...» – незамысловатые строки, но пошлостью от них не разит. И комедии Леонида Гайдая, в которых эти песни звучали, тоже можно назвать «попсовыми», но это вершина масскульта, который в данном случае смыкается с высоким искусством.
Нет, дорогие коллеги и единомышленники, товарищи по элитарной культуре! Все-таки «поп­са» – не от слова «попа», а от слова «populus», народ.

/По материалам газеты «Вечерняя Москва» за 2007 год/