Архив
Комарики
* с пионерским приветом!
Владимир ГЛЯНЦ
Когда тебе девчонка симпатизирует, ты это сразу чувствуешь. Нет, я не имею ничего против. Но фигово, если у тебя-то к ней ничего такого нет. Разве я виноват, что Наташка Кортнева мне не нравится? Если по правде – она красивая. С соломенными волосами, а глаза голубые-голубые. Но мне больше Маринка нравится.
Ну и вот. Если кто был у нас в лагере, тот знает, где наш шестой отряд всегда на линейке стоит, – в левом углу. Это очень скучно стоять, слушать комариный зуд и точно знать, что для первых четырех отрядов после линейки продолжатся танцы, а мы – маленькие, нас отправят спать.
Вдруг меня кто-то довольно сильно хлопнул по плечу. Оборачиваюсь – Наташка.
– Ты что?
– Толик, не обижайся, пожалуйста, – пропела она своим нежным, как у кисы, голоском, – просто комарик на тебя сел!
Стоим дальше. Только я сосредоточился, что там наш председатель отряда рапортует, – она меня опять – хрясь! Теперь по шее.
– Комарик, Толь! – невинно так говорит с улыбочкой своей.
Но когда она меня в третий раз приложила, мне стало неловко. Мне-то она до лампочки. «Знаем мы этих комариков, – подумал я. – Это ж просто, чтобы до меня дотронуться… Стоп! Но ведь я тоже могу кое до кого дотронуться!» Я развернулся, нашел взглядом Маринку, прикинул, как и что, и ка-ак дам ей!
Как будто вспыхнуло что в моей голове. Мне показалось – аж дым пошел.
– Комары, Марин, извини, – сказал я с притворным равнодушием.
– Пустяки, Толечка! Я так за тебя волновалась. Ты случайно руку не вывихнул? Ну скажи, зачем ты так далеко тянулся? – притворно-заботливым голосом сказала она и вдруг выдала: – Облепленный комарами кусок мяса мог найти и поближе.
«Хами-хами, Мариночка», – подумал я и, выждав минутку, врезал ей еще.
– Привязались тут! – с притворным гневом сказал я. – Разве им объяснишь, что девочка пришла на линейку, а не их кормить.
– Ой-ой-ой! – жалобно простонал я, получив от Маринки сдачи.
Вдруг так смотрю: уже весь отряд рубится. Только и слышно со всех сторон: хлоп! хрясь! извини! хлоп! хрясь! пожалуйста!..
– Ну, я умираю, – громко сказала дылда из второго отряда. – Нет, вы видели? Это же детский секс!
И в ту же секунду из мегафона раздался рев старшего вожатого Юлика:
– Отставить рапорт! Шестой отряд! Вы что там, с ума посходили?
А у нас рукопашная с девчонками: хлоп! чпок! бздынь! шмяк! тресь!
– Шестой отряд! – отчетливо сказал Юлик. – Равняйсь, смирна! Напра-аву! Правое плечо вперед, по палатам, магом шарш!
Тут из нашей отрядной груди вырвался такой взрыв хохота, что вороны проснулись и давай орать: кар! кар! кар! Мы еле-еле доковыляли до стога сена и повалились в него, держась за бока.
Я пришел в себя, оттого что вдруг стало тихо-тихо. Над нами бесшумно плыла луна. Я потянулся к ней и... легко, невесомо взлетел.
Далеко под собой я увидел маленький наш лагерь с крошечными корпусами, блестящую речку и совсем крохотные фигурки ребят...
Противно ныли тысячи насекомых, но никто не осмелился продолжить игру в комариков. Видно, эта минута безвозвратно прошла. Другую надо было подстерегать и ловить.