На пути к взрослости

Ценности и открытия коммунаров

Одна из ярких воспитательных систем, оставивших след в нашей культуре и педагогике, – коммунарское движение. За многие годы педагогические формы, открытые коммунарами, исказились до неузнаваемости. Но исходные ценности движения по-прежнему очень важны. В наши дни ближе всего к ним подходит работа Школьных служб примирения. Несколько лет назад я сам вел коммунарский подростковый отряд «Дорога», а сейчас активно участвую в развитии системы ШСП. Поэтому в сравнениях могу опираться на личный опыт.

Коммунарское движение, начатое Игорем Ивановым в 1960-е годы и продолженное его последователями вплоть до сегодняшних дней, ставило целью формирование человека-коллективиста. То есть человека, в своей деятельности делающего выбор в пользу других, а затем уже думающего о себе. Для формирования мотивов использовался «сдвиг мотива на цель» (по терминологии А.Н. Леонтьева). Предполагалось, что если человек войдет в коллектив, занимающийся общественно-полезной деятельностью, то его мотивы постепенно станут смещаться в сторону целей коллектива. Проще говоря, подросток присваивает ценности референтной группы: если это будет коллектив, то коллективистские нормы, если «тусовка», то «тусовочные». Коллектив в пору зарождения коммунарского движения понимался именно как зрелая стадия развития группы, характеризующаяся высокими нравственными и деловыми качествами. В наше время к такому представлению ближе понятия «команда» или «проектная группа».

Этот механизм работал достаточно стабильно. Литературные образы (такие, как «Тимур и его команда» и другие) подкрепляли образ коллективиста. Две основные технологии, предложенные коммунарами, – коллективная творческая деятельность (КТД) и «огонек».

К сожалению, многими сейчас забыты слова И.Иванова: «КТД – не мероприятие, а забота», то есть та самая деятельность на благо обществу, которая и формирует коллективиста. Изначально КТД были общественно-полезными. Например, наш отряд восстанавливал линию обороны «Музей под открытым небом» в Карелии, ребята писали статьи в газеты (и в некоторых случаях получали гонорары), проводили игровые и тренинговые занятия в детском приюте и пр. Всеми силами мы старались реализовывать коммунарский девиз: «Сами придумываем, сами проводим, сами анализируем». Для анализа результатов использовался «огонек».

Далеко не все помнят и то, что «огонек» был задуман и долго использовался как форма группового анализа, а не как праздничное мероприятие, в которое он выродился впоследствии. Первоначальная форма «огонька» подчеркивала равенство в группе. Все сидели в кругу и высказывали свои мысли и впечатления по прошедшему дню: что было сделано хорошего и затем (именно затем) – что было неудачно, и как это можно исправить.

Главными ценностями такой формы общения были равенство в кругу и свободная коммуникация. Обсуждение определялось несколькими основными правилами: выслушать мнение другого и не обижаться; говорить по очереди, не перебивая; действовал закон поднятой руки, принципы «сначала говорят ребята, а взрослый в конце», «отвергаешь – предлагай» и т.п.

Часто обсуждались и действия конкретных людей, даваемые им звания, причем руководитель находился в позиции «на равных». Ребята могли свободно высказываться, не боясь негативной оценки их мнений.

Уход от первоначальных задач

Какие ценности задало коммунарское движение (помимо заботы о других, которой уделяется внимание и в наше время, например, в волонтерских отрядах, меценатстве и даже в некоторых бизнес-тренингах)?

• Ценность реального дела, значимого для окружающих. А это значит – выход из детской позиции (досуг, развлечение, учеба, общение) во взрослую, где и совершается настоящее дело. В одном лагере я даже встретил девиз: «Детство кончилось!».

• Ценность коммуникации «на равных», независимо от возраста и статуса, и детального анализа общего опыта (рефлексии). Она реализовывалась в форме «огоньков».

• Передача подросткам ответственности за происходящее в их среде – в планировании, дежурных командирах, управлении проектами.

Тем важнее осознать проблемы, с которыми столкнулось коммунарское движение при массовом распространении.

• КТД из реальных дел превращались в развлекательные постановки – нечто среднее между КВН и «Что? Где? Когда?».

• На «огоньках» стало возникать групповое давление на человека. Причем это не рассматривалось как недостаток. Зачастую давление взрослых преподносилось как мнение сверстников.

• Взрослые из открытой позиции «на равных» переходили в «серые кардиналы», манипулировали мнением коллектива.

• Коллективом стали называть любые группы – независимо от их ценностей и уровня ответственности, а мнение коллектива – восприниматься как окончательное.

• Исходная цель стала гаснуть, тем более что не все дети-коммунары вырастали коллективистами.

• Сборы стали «тусовочными» ради совместного времяпрепровождения.

В итоге анализ ситуации с коммунарским движением ставит перед нами несколько важных вопросов.

1. Где границы детства?

2. Что позволяет подростку перейти в позицию «взрослого»?

3. Каким должно быть групповое взаимодействие, чтобы не перерасти в групповое давление?

У меня пока нет ответа на эти вопросы, но мне хотелось бы привлечь к ним внимание.

Запрет на реализацию

Все больше авторов говорит, что многие трудности подростков: расслоение и неравенство, сплетни, и вообще кризис подросткового возраста – связаны именно с тем, что к людям в этом возрасте относятся как к «детям». Не имея возможности обсуждать реальные события, дела, выстраивать свой реальный статус, они придумывают заменители для всего этого.

Иван Иллич в своей книге «Освобождение от школ» говорит: «Детство обременительно для большого числа людей из тех немногих, кому оно дозволено. Многие просто вынуждены пройти через это и нисколько не рады, что им приходится играть роль ребенка. Прохождение через детство означает жестокий конфликт между самосознанием и ролью, навязанной обществом». (Иллич И. Освобождение от школ. Пропорциональность и современный мир. / Моск. высш. шк. социальных и экон. наук. – М.: Просвещение, 2006.)

При этом некоторые дети и подростки хотят работать и зарабатывать, а современный мир позволяет реализовывать такое желание независимо от возраста. На помощь приходят Интернет, журналистика, видеостудии, молодежные бизнес-проекты. Появилось много новых возможностей участвовать в продуктивной деятельности, осваивать реальную жизнь. Но подростки исключаются из социальной деятельности. Почему?

Однажды ребята из моего отряда участвовали в окружном конкурсе детских социальных проектов. Подросткам надо было придумать проект помощи кому-либо. Мы заняли первое место с проектом по благоустройству двора и получили приз – магнитофон. Тогда мы попросили, чтобы нам выделили средства для реализации нашего проекта (на покупку краски и т.п.), хотя бы в счет вместо магнитофона? Но нашему отряду было отказано. Конкурс не предусматривал реализации самих проектов. Это были только сочинения, «фантазия на тему».

Норвежский криминолог Нильс Кристи в книге «Плотность общества» указывает на процесс, который уже затронул и нашу страну (или скоро затронет). Все большая автоматизация производства требует небольшого количества высокопрофессиональных специалистов и некоторое количество недорогого обслуживающего персонала. Остальные нужны как потребители, но не как производители товара. Работа превращается в привилегию.

Такое положение вещей, по мнению Н.Кристи, приводит к ряду негативных последствий для воспитания:

«Изолированные социальные группы контролировать труднее, чем отщепенцев-одиночек. Они многочисленны, могут объединяться в альянсы. Это означает, что попытки наказать их или не действуют, или даже воспринимаются как поощрение. Изолированным социальным категориям трудно понять, что происходит в обществе, и наоборот. Взрослым трудно узнать, что происходит в молодежной среде, молодежи трудно понять, что значит быть взрослым.

Изоляция молодых людей приводит к трудностям в восприятии ими ролевых образцов поведения взрослых. Молодые не замечают нюансов и различий в репертуаре своих будущих ролей. Альтернативой становится закрепление ролей, предписываемых молодежной субкультурой». (Кристи Нильс. Плотность общества. – М.: РОО «Центр содействия реформе уголовного правосудия», 2001.)

Получается, что если школа хочет готовить ребенка ко взрослой жизни, то она должна и погружать его во взрослую жизнь, со взрослыми отношениями, взрослыми задачами и взрослым же признанием результата (с этой точки зрения интересно было бы оценить проводимые школой внеклассные мероприятия).

Готовые правила вместо общения

В школе дети не учатся, в школе дети живут. Конфликты, статус, положение в группе, проигрывание разных ролей, личные отношения, лидерство, умение отстоять свою позицию – это то, что волнует подростков и составляет их жизнь.

Есть ли у школы пространство, где подростки смогут вступать в коммуникацию и свободно обсуждать и анализировать свою школьную жизнь? Я подчеркиваю, что не учебные дела, а жизнь в школе. Если конфликты «сдерживаются», а не решаются, если обиды подавляются, если «неудобные» позиции запрещаются, то напряжение растет и взрывается, либо вытесняется, принимая все более неприглядные формы. Ситуация постепенно накаляется, начинается переписка на партах, на стенах туалета, шушуканье за школой. Некоторые учителя собирают вокруг себя стайки учеников, но к таким детям начинают относиться как к «любимчикам», а порой и к ябедам.

Распространенные способы воспитания состоят в том, что:

1) Взрослый различными методами передает нормы поведения.

2) Взрослый организует группу, через которую транслирует нормы поведения.

Но у меня есть опасение, что без открытой коммуникации между воспитателями и воспитанниками и без общей рефлексии возникает большая вероятность скатывания к давлению и манипуляции. Что будет делать воспитатель, если группа захочет принять решения, отличные от тех, которые он ожидал? Допустит ли он подобное развитие событий?

Сложность – еще и в том, что в советское время у коммунаров идеал был один, а сейчас возникло множество ролей и позиций, из которых предстоит выбирать подростку. Может быть, ему даже стоит попробовать себя в разных ролях, в том числе и в негативных, чтобы потом от них отказаться.

В современной школе все эти проблемы помогают решить Школьные службы примирения. О «Школьных службах примирения» (ШСП) подробно рассказывается в 14 номере газеты «Классное руководство и воспитание школьников» за 2008 год.

Коротко напомню: ШСП – это команда школьников и взрослых, которая стремиться к снижению административных, карательных и силовых способов реагирования в школьной среде и замену их на коммуникацию.

Основные принципы:

• Конфликт должен быть решен самими его участниками в ходе переговоров (медиации).

• Поскольку самим им это сделать сложно, им помогает медиатор (нейтральный посредник в переговорах). Он не судит, не жалеет, не поучает, не советует, а помогает сторонам понять друг друга, чтобы стороны могли придти к конструктивному решению.

• Большое внимание уделяется избавлению от злости, обиды, ненависти, недопонимания, предубеждений (у обеих сторон конфликта).

• Обидчик должен активно участвовать в исправлении ситуации (извиниться, при необходимости самому возместить причиненный вред и т.п.)

• Переговоры (медиацию) организуют сами ученики школы.

• Эти встречи проводятся только добровольно, бесплатно и конфиденциально.

Служба примирения дает человеку возможность не только переговорить с тем, чье мнение он не принимает, но и «встретиться с самим собой». Высказывая свою позицию по поводу какого-то важного для них события, подростки, может быть, впервые обсуждают свои реальные ценности (не прикрытые формальной вежливостью). В ответ на это медиатор (даже если он не согласен с их позицией) повторяет, «отражает» их слова, что дает возможность подросткам услышать себя со стороны и начать анализировать собственную позицию.

Самостоятельный поиск решений

Школьные службы примирения используют посредничество (медиацию) для решения конфликтов внутри школы между учениками, а также между учениками и учителями. Причем медиацию ведут сами ученики школы, поскольку, во-первых, они лучше знают ситуацию и отношения среди ровесников; во-вторых, подростки им доверяют больше, чем взрослым; а, в-третьих, для медиаторов это уникальная возможность попробовать себя в реальном деле – помощи ровесникам в решении значимых и болезненных проблем.

Школьная служба примирения ориентируется больше не на трансляцию норм, а на выработку правил взаимоотношений самими людьми. Когда обидчик на примирительной встрече видит человека, которому он принес вред, и начинает понимать, в чем состоит вред, какие чувства испытывал тот, кого обидели, – тогда они вместе ищут способ исправления ситуации и тем самым создают для себя норму поведения.

Приходя на встречу со сторонами, медиатор никогда заранее не знает способ решения ситуации и, тем более, не стремится подсказать, навести на какую-то мысль, посоветовать. Медиатор фокусируется на равной поддержке сторон, их коммуникации, передавая им веру, что они сами могут найти решения в любой, даже непростой ситуации. Именно поэтому решение ребят, достигнутое в ходе переговоров, может не совпадать с ожиданиями администрации и воспитателей (хотя, разумеется, оно не должно противоречить закону).

То же самое касается не двоих собеседников, а целой группы. Когда группа обсуждает возникшую у них проблему (будь то частые драки, ситуация «белых ворон» или какая-то другая), то она вырабатывает собственные нормы поведения.

Встречу, в которой участвует практически весь класс, мы называем школьной конференцией. Во время школьной конференции очень важен вопрос, который ставит медиатор, поскольку если просто предложить ребятам поделиться мыслями, например, об изгое, то они просто еще раз всей группой выскажут ему свою ненависть. Вопрос должен быть нацелен на проблему, а не на конкретного человека, и тогда для ее решения может объединиться весь класс.

Участвуя в службе примирения, подростки задумываются над такими проблемами, как:

• бережное отношение к окружающим людям;

• коммуникация вместо агрессии и манипуляции;

• понимание себя (своих поступков) и других;

• ответственность за происходящее в школе (у подростков-медиаторов) и за исправление последствий, наступивших от собственных проступков (у обидчиков в ходе медиации).

Некоторые психологи посчитают, что все это можно реализовать через тренинги и консультации с подростками. Но в тренингах и консультациях опять появляется взрослый, который начинает интерпретировать ситуацию «со своей колокольни», исходя из своих профессиональных представлений, вместо того, чтобы довериться детям.

Школьные службы примирения, включающие подростков в реальную деятельность, являются важным ресурсом для воспитания. Однако стоит помнить, что у любых воспитательных систем – будь то коммунарство, самоуправление, школьные службы примирения и т.д. – есть риск превратиться в игру, тусовку, тренинги и утерять связь с реальным делом, а именно оно дает основу для понимания мира (практика, как известно, – критерий истины). Вырождаясь, самый демократический воспитательный метод может превратиться в подобие педсовета и манипулирования со стороны взрослых либо в инструмент для негативных лидеров школы.