«Большего унижения я еще не испытывала»

Педсовет у нас обычно по четвергам. А тут пригласили известную даму – методиста по воспитанию, а дама в четверг прийти не могла. Поэтому педсовет перекинули на вторник.
На вторник никто из учителей настроен не был. Поэтому в актовом зале из 150 учителей собралось всего человек двадцать. Я пришла туда потому, что мне нужно было согласовать изменение своего расписания.
Всякий раз иду на педсовет как на промывание кишечника. Когда врач назначает тебе какую-то гадкую процедуру, тело начинает вибрировать. То же происходит и с моей психикой, когда надо идти на педсовет.
Я пришла в актовый зал и села, как порядочная.
На сцене – президиум. Сидят председатель, секретарь и приглашенная дама. Впечатление мастодонта она не произвела. Но, как выяснилось, радоваться было рано.

Настроились терпеть

В зале всегда первые ряды свободны – они для начальства. Но начальства было мало. Поэтому до середины зала сидело всего человек пять-шесть. А остальные учителя заняли последние ряды – во-первых, поближе к двери, а во-вторых, мы всегда на педсовете отсиживаемся: кто тетради проверяет, кто газеты читает.
Председательша (преподаватель педагогики) встает и объявляет, что сегодняшний педсовет посвящен теме «воспитания ума и сердца». Говорит она всегда красноречиво, я бы даже сказала, в какой-то гастрономической манере – сглатывая слюну, смакуя каждую мысль. Я всегда удивляюсь: ну нельзя же на полном серьезе разглагольствовать о подобных вещах.
Нам представляют гостью и говорят, что Татьяна Юрьевна, мол, просит на выступление час. Публика выпадает в осадок, потому что час – это слишком. У нас только отчетные доклады за год бывают такими длинными, все остальные – по 10 минут. Но учителя народ дисциплинированный – настроились терпеть.

«Я пришла с вами работать!»

И вот Татьяна Юрьевна выходит на край сцены и начинает говорить тихим гнусавым голосом. Многие даже оторвались от тетрадок и книжек.
– Я так понимаю, тема педсовета – воспитание ума и сердца. Но о каком воспитании может идти речь, если вы пригласили гостя, а сами сидите в конце зала и занимаетесь своими делами? Об этом не может быть и речи! Я пришла с вами работать!
При этом тон у нее становился все более угрожающим. У председательши брови взлетели вверх, и она, улыбаясь и всем подмигивая, начала просить нас пересесть поближе. Двое-трое слабонервных из администрации пересели тут же. Остальные держали оборону.
Гостья продолжала развивать эту тему. Пересело поближе еще человек пять из тех, кто был сзади. Территория перед президиумом более-менее заполнилась.
Я сидела и чувствовала себя провинившейся школьницей, которую отчитывают за отсутствие сменной обуви.

Тихонов в позе льва

Дама продолжила в своей странной манере. Оказывается, она пришла с нами работать, потому что мы много говорим о воспитании, но дети у нас (вообще-то у нас в колледже – студенты) по-прежнему грязные, чумазые, вихрастые, их словно не касалась рука педагога. Не надо проводить занятия по этике, по этикету, надо просто с ними ежечасно, ежеминутно заниматься воспитанием. Существуют тысячи секунд нашего общения с детьми!
– Я сейчас вам покажу два кинофрагмента, в которых изображены учителя 60-х и учителя 90-х годов. Вы увидите разные стили работы этих учителей. И тогда вы поймете, кто мы. Я прошу помочь мне включить аппаратуру.
Одна из нас вскакивает, включает видеомагнитофон. «Доживем до понедельника». На экране – Тихонов.
– Вот посмотрите, – поясняет Татьяна Юрьевна, – на этого педагога. Он стоит в позе льва. Он готов к прыжку. Он вызывает ярость у учеников. Он идет по классу, размахивает руками. Это стереотип педагога, который занимает пространство. Он вызывает учеников на себя, все должны ему подчиняться. Он кумир учеников. Вот сейчас он вызовет ученика, который выше его. Стоп! Вы видите, как он поднял подбородок? Он унижает его, он ставит себя выше относительно этого ученика. Вы видите, он сейчас возьмет ручку. Зачем ему ручка? Ведь он не собирается писать. Он ручку берет для удлинения руки, для удлинения указующего перста. Он очень красиво говорит, но все это – тоталитарный стиль. Этот стиль воспитывает исполнителей. Вы обратили внимание на лица учеников?..
Не успели мы с соседом обмолвиться двумя словами по этому поводу, как начался следующий фрагмент. Татьяна Юрьевна тут же замахала руками, чтобы выключили телевизор. Она скажет, когда надо будет включить.
– Вот вы посмотрели, – назидательно продолжила она, – на тоталитарный стиль педагога. А ведь мы говорим о воспитании свободной личности! Ребенок – это личность, которая должна сама создавать вокруг себя мир, осмыслять его. Такой способ учительствования не способствует воспитанию личности!
И Татьяна Юрьевна поведала нам о том, какой способствует.

Смелая мизансцена

Однажды она пришла во второй класс и сказала: «Здравствуйте, юноши и девушки! Мне нужен стул». В классе – тишина. Она спросила: «В этом классе есть юноши?» Никто не встал. Тогда она подошла к одному из второклассников и спросила: «Скажи, ты кто?» Он сказал: «Я ученик».
– Вот видите, – восклицала Татьяна Юрьевна, – к чему приводит такой стиль воспитания? Молодой человек осознает себя всего лишь учеником! Он не осознает себя юношей, мужчиной!
Я подумала, что действительно он не юноша, а мальчик…
– Одной девочке не хватило места, и она пошла за стулом в соседний класс. Я ей говорю: «Зачем ты идешь за стулом? Здесь столько молодых людей, которые хотят тебе этот стул уступить!» У девочки, я думаю, был шок – не сформировано сознание, что она девушка, женщина. Вот плоды нашего воспитания!..
Наконец, нам показали второй фрагмент – 90-е годы. Тоже игровой фильм. Не могу сказать, какой, но явно постперестроечный.
– Вот посмотрите,– комментировала дама, – а это новый учитель. Он еще пользуется рукой как указкой. Но у него уже другая походка… Вот посмотрите, какая смелая мизансцена: учитель присел между рядами на корточки,
и все ученики склонились к нему! (Я подумала: два ряда – да, а третий-то?..) Он поставил себя ниже учеников! Он что-то им говорит – они могут слушать его, могут — нет… Вот в данном случае посмотрите, как они думают, осмысливают. Сейчас происходит процесс мышления и формирования личности!

«Надо тщательно оберегать личность!»

– Я продемонстрировала вам два стиля работы. А как вы работаете с учениками? Давайте я покажу. Сейчас будем с вами играть… Встаньте, пожалуйста,
вот вы!
Татьяна Юрьевна вытаскивает одну из учительниц на сцену.
– Представьте себе, что мы с вами хорошо знакомы. Я с вами встречаюсь: «Здравствуй, как ты сегодня хорошо выглядишь!» Что бы вы мне сказали?
Учительница начинает пыхтеть, краснеть и лепетать, что она бы, мол, ответила: «И ты сегодня хорошо выглядишь». После чего Татьяна Юрьевна многозначительно спрашивает: «А вас ничего не смутило? Я повторю фразу: как ты сегодня хорошо выглядишь». Учительница в замешательстве: то ли за «ты» надо зацепиться, то ли за что-то другое?
– Вы меня плохо слышите, – и, обращаясь в зал, Татьяна Юрьевна добавляет: – Люди вообще плохо слышат. Я сказала: «Как ты сегодня хорошо выглядишь». Нехорошо так говорить, потому что после такого «комплимента» вы пойдете домой и будете до вечера думать: «Выходит, я только сегодня хорошо выгляжу?» Соответственно, воспитание заключается в том, что надо тщательно оберегать личность. Так к ней относиться, так бережно ее охранять, чтобы, не дай Бог, ее не обидеть.
Но сама-то она уже пару раз по нам прошлась в сапогах немытых!
– Хорошо, садитесь, спасибо. А теперь, пожалуйста, вот те четверо с краю, поднимитесь на сцену!

Педагогические моменты

У нас в актовом зале так: рядов пять парадных кресел, потом проход и дальше рядов двадцать. Она работала только с десятью человеками, которые были у нее перед глазами. Даже взгляда не бросила на тех, кто остался сидеть за проходом. Как будто их не существует! Впрочем, я была счастлива, что меня не трогают.
Подняв следующих четырех, она говорит:
– Не надо заниматься воспитанием – надо просто играть! Мы часто играем с детьми в такую игру. Вызываю четверых. Какие педагогические моменты по воспитанию друг друга – то есть по самовоспитанию – они могут показать?
Первой из вас я дам фразу, которую она произнесет вслух. Вторая расскажет нам, что произойдет с первой, если она сделает это сию минуту. Третья расскажет, что произойдет с ней, если она будет это делать целую неделю, а четвертая – целый год. Повторяйте за мной фразу!
Первая повторяет: я хочу купить цветы и подарить их своей подруге. Вторая: это очень хорошо; если ты будешь делать это регулярно, у тебя будет хорошее настроение. Третья: через неделю у тебя появится много друзей. Последняя говорит о том, как все будет прекрасно через год.
Следующая фраза: «Я налила себе стакан водки и хочу выпить». (Вообще-то, фразы надо было читать вслух по листочку. А тут листочка нет. Татьяна Юрьевна сказала, что мы должны вообразить, как она играет с детьми в эту игру. Но я не поняла, почему бы ей, уж если она собралась показывать упражнение, было не принести этот листочек.)
Наконец первая произносит: я налила себе стакан водки и хочу выпить. Вторая говорит: тебе станет плохо. Третья: если ты будешь пить всю неделю, ты потеряешь работу и друзей. Четвертая: если будешь пить весь год, то ты заболеешь.
На мой взгляд, комментарии не шибко оригинальные. Татьяна же Юрьевна продолжала:
– И тогда я говорю ученику: «При мне возьми и этот листочек разорви. Будешь ты после этого наливать стакан водки? Не будешь. Все!» Вот и все воспитание! Мне одна мама рассказывала, как ее сын тот листочек, который ему в школе достался, принес, поставил на холодильник, и он у него целую неделю простоял!

Полные дураки

Новую так называемую игру Татьяна Юрьевна опять начала с объяснений: дети должны уметь слушать друг друга… чтобы личность развивалась, она должна уметь слышать других… И т.д. и т.п.
Тут она вызвала следующих трех жертв.
– Проверим, как вы умеете слышать. Двое идут в коридор! Тому, кто остается, я скажу фразу, он ее произнесет, а вы двое, придя из коридора, должны повторить всё, что услышали. Но только учтите: это не должен быть поломанный телефон!
После этой прелюдии мы слышим зубодробительную цитату. Повторить я ее не смогу. Что-то про индейцев, которые, идя на охоту на островах Малой Гвинеи, заламывают прутья тростника, предполагая, что прутья задержат заход солнца и они засветло успеют вернуться домой.
Эта фраза достается молодой учительнице, историчке. Та смущена и настолько не в себе, что тут же все забывает. Она повторяет лишь четверть фразы, пропуская, конечно, кучу слов. Вторая начинает бойко повторять эту четверть, пропускает еще пару слов, спотыкается и в конце концов говорит: «Не знаю». Третья повторяет за ней: «Не знаю».
Ведущая бодро подводит итог:
– Вот видите! Мы не умеем слушать друг друга. А фраза была такая…
Она медленно повторяет фразу наизусть, всех при этом ставя на место, потому что все мы полные дураки. А еще – учителя!

Созревание мысли

Следующая «игра» была еще похлеще. Выходят на сцену двое. Татьяна Юрьевна вводит их в курс дела.
– Вот вы ребенок, маленькая девочка – говорит она очень полной женщине. – А вы взрослый человек. Вы идете в этом направлении, а вы – в обратном. Идете навстречу друг другу и вдруг перед вами большая лужа. Она такая длинная, что обойти ее нельзя. Играйте!
Первая женщина в ступоре: как ей играть ребенка, какого возраста? Стоят, бедные, напротив друг друга в полном недоумении.
Татьяна Юрьевна поясняет:
– Вы – взрослый человек. Вы видите, что напротив вас стоит маленькая девочка, туфельки у нее худенькие, с тоненькой подошвой. Что вы будете делать? Ваши действия?
– А вы, – обращается она к первой, – изображайте же маленькую девочку! Что вы стоите на месте?
Бедная женщина начинает изображать перепрыгивание через воображаемую лужу. Я, сидя в зале, ей конечно очень сочувствовала: тема не задана – какой величины лужа и можно ли ее перепрыгнуть? И глубины какой, неясно, может быть, ее можно вброд перейти… И при этом еще требуется вести себя артистично, да еще проявить полноценное чувство морали и знание этики, которое неизвестно где заканчивается и где начинается!..
Пока одна пыталась прыгать, как маленькая девочка, другая ей говорит: «Подожди, не прыгай!»
– Стоп! – кричит ведущая. – Как-как вы ей сказали? Вы сказали ей с позиции взрослого человека, который предполагает, что перед ним девочка слишком маленькая, чтобы принимать собственные решения?!
Учительница на сцене засмущалась. Да и я тоже была в недоумении. А как же все-таки с маленькой девочкой быть? Как же детскую душу не оскорбить в этой ее попытке перепрыгнуть? Можно, конечно, на все наплевать и сказать: не мочи ноги! Это один вариант. А есть другой выход?..
Я впала в полное оцепенение. Те двое тоже. Правда «маленькой девочке» было проще: ей всего-то надо было спокойно выждать созревание педагогической мысли. А эта, которая взрослая, потерялась окончательно – стала как-то судорожно махать руками и кричать: «Сейчас! Подожди! Не прыгай!»
– Вот, уже лучше, – говорит Татьяна Юрьевна, – уже видно, что вы не давите на нее. Поэтому маленькая девочка, наверное, уже что-то придумала. Покажите нам, что придумала маленькая девочка...
Я была в состоянии такого оцепенения, что даже не поняла, чем же наконец завершилась эта замечательная ситуация. Но педагогический прием был показан и ведущая осталась очень довольной.

Воспитательный момент

– Надо постоянно задавать детям, – усердно поучала нас Татьяна Юрьевна, – три ключевых вопроса. Первый: чего ты хочешь? Вот бежит ребенок по школе и орет. Я останавливаю его и говорю: «Чего ты хочешь?» Он отвечает:
– Ничего не хочу.
– А чего же тогда орешь?
– Просто так.
– Вот пойди и подумай, чего ты орешь.
И все, и не надо больше ничего. Ребенок пойдет и будет думать.
Второй ключевой вопрос: как ты себя чувствуешь после содеянного? Вот опоздал ребенок на урок. Я его спрашиваю:
– Чего ты хочешь?
– Я хочу войти в класс.
– Как ты себя чувствуешь после этого?
– Мне неловко.
Вот он, воспитательный момент!
И третий вопрос: что чувствуем мы после твоего поступка?
И не надо ни поучать, ни наказывать, ни уроков этики проводить. Надо все время задавать ему эти три вопроса, и ребенок все осознает сам.

Поучительный фрагмент

– Сейчас я вам покажу очень поучительный фрагмент, записанный на видео. Он такой коротенький, что мне пришлось его продублировать…
И тут вдруг Татьяна Юрьевна закричала не своим голосом:
– Не показывайте! Я же не просила!.. Ну вот, уже показали… Еще раз, сначала. Смотрите внимательно, – обратилась она уже к залу.
На экране видим: не то начальная школа, не то детский сад, дети идут парами, и одна девочка идет сзади всех. Дети идут по кругу и на кого-то, кто не в кадре, заглядываются.
Фрагмент показали дважды. Никто ничего не увидел, кроме обычной детсадовской показухи перед камерой.
И тут ведущая стала «открывать нам глаза»:
– Вы обратили внимание на эту девочку, которая идет сзади? Вы видели, что она идет одна, что она одета хуже всех? (Никто, конечно, ничего не понял: дети как дети – в каких-то шортиках, платьицах.) Хуже всех!!! И осталась без пары. Вы поняли, что этого делать нельзя? Нельзя девочку оставлять без пары. Вы программируете у ребенка комплекс неполноценности. Эта девочка закончит школу и всем потом отомстит. Она выйдет на улицу, начнет курить марихуану, колоться героином, потом умрет от СПИДа. И это будет та самая девочка, которая в детском саду шла одна, без пары! Она не сможет выйти замуж. А это вы запрограммировали ее на это!..
В заключение она призвала нас заниматься духовным воспитанием детей.
– Все то, что я вам сейчас показала и о чем рассказала, все это способствует возникновению, выращиванию свободной личности и свободного стиля общения.
После этого ей преподнесли цветы. Как только председатель президиума отвернулась, я тут же смылась с педсовета, чтобы больше не участвовать ни в обсуждениях, ни в разборах всяких там педагогических преимуществ.
И главное, поймите меня правильно: со многими вещами, которые звучали со сцены, я вроде бы согласна. Но ни с манерой ведения, ни с приемами, которыми ведущая (а ведь она ведет курс в одном из педагогических университетов!) макала нас в лужу как педагогов во время так называемых «игр», я согласиться никак не могу. Большего унижения я еще не испытывала.

Записано на диктофон Вячеславом Букатовым
/По материалам газеты «Первое сентября» №6, 2002/

От редакции
Казалось бы, можно посочувствовать учителю, попавшему на подобный педсовет. Но зато какая впечатляющая возможность заглянуть в зеркало и призадуматься: свободен ли я сам от этой напасти? Ведь «игровые методы» в педагогике становятся модными. И любой учитель рискует оказаться в роли вот такого горе-методиста, если решит любой ценой, игнорируя состояние детей, внедрять эти методы в классе – по принципу «лишь бы было, как положено»...
Было бы желание учиться – а извлекать уроки можно из чего угодно. Из ситуаций, конфликтов, недоразумений, казусов и даже глупостей. И, разумеется, из ошибок – не только своих (это само собой), но и чужих. Ведь учитель – на то и учитель, чтобы учиться. И из самых, казалось бы, сомнительных вещей извлекать уроки мастерства.