Баба-Ёжка и Анечка в тумане

Вику по имени зовет только ее подружка Анечка. Мальчишки, из тех, что ее не любят, зовут Вику «Баба-Ёжка». Какие есть для этого основания, я сейчас расскажу. Девочки ее называют ласковее: Котиха или Котя.
А вот у Анечки – единственной в классе – нет прозвища. Ее все так и зовут – Анечка. Не Аня, а именно Анечка. Почему так уменьшительно-ласкательно? Потому что Анечка – самая маленькая в классе: она похожа на мышонка, беленького, мягонького, пугливого, смешного и симпатичного. А еще она – самая тихая в классе, самая беззащитная, никогда ни с кем не ссорится.
Вика же – далеко не тихая. Она вечно воюет с мальчиками – по крайней мере, с некоторыми из них. Оружие Вики – острый язычок: она остроумна, умеет подмечать смешное, но и довольно злая. Ее стиль – уколоть словом; стиль ее оппонентов – кольнуть кнопкой, подложенной на стул.
Так что мои дети успешно развивают свою индивидуальность – а это ведь очень важно!

Вика русская по отцу, а по материнской линии цыганка. Внешность ее чисто цыганская: шоколадная кожа, темно-карие, почти черные глаза и такие же густые, пушистые и вьющиеся волосы. Она маленькая, тощенькая, нескладная: вечно корчит рожи, кривляется, одно плечо поднимает выше другого. Когда пишет, почти ложится на парту. Грязнуля: постоянно что-то сладенькое ест, а остатки пиршества складывает в парту или бросает на пол, так что наши дежурные с Котиной парты всегда начинают уборку: сначала выгребают кучу подсолнечной шелухи, конфетных бумажек, сливовых косточек, яблочных огрызков, обломков печеньиц, потом идут выбрасывать полную урну и тогда уже начинают убирать. Так делают наиболее дальновидные люди. А недальновидные оставляют Викину парту на закуску.
Сама Вика тоже часто чем-то измазана: то ли шоколадкой, то ли просто грязючкой. Руки в пасте. Тетради невероятно неряшливые, почерк – как у запойного пьяницы. Одна буква гигантская, не лезет в строку, другая крошечная – в пору в лупу рассматривать. Одна валится на правый бок, другая – на левый. «К», «П», «И» и «Н» она пишет одинаково, к тому же лепит ошибку на ошибке, и они у нее очень странные: по-настоящему трудное слово напишет правильно и тут же рядом накарябает: «селд». Как вы думаете, что это? Это рыба промысловая, вкусная такая. Догадались? Почему она не написала два мягких знака – этого она сама не может объяснить. Вообще понять Викины тексты может только привычный к ним и терпеливый человек: я, например, почти все ее писания разбираю, но не все учителя на это способны.
Вика много читает. Особенно любит приключенческие авантюрные романы и путешествия. Читает и на уроках, держа книгу под партой.
Она очень умный человек, интересный, нестандартно мыслящий. Порой говорит и пишет что-то глубоко оригинальное, до чего никто в классе не додумался. А учится плохо – вся в двойках и тройках.
Ум у нее странный, нешкольный, совершенно самостоятельный: она не умеет – именно не умеет – думать о том, что ей неинтересно, что кем-то задано. Не умеет учить уроки, не способна рассуждать логически. Явно правополушарна: схватывает целиком представление, образ, но не может анализировать, раскладывать по полочкам. Абстрактное понимает только через конкретное.
А еще – все время отвлекается, о чем-то мечтает, витает в облаках, ничего не слышит, не видит, не знает, вечно все путает: задали на дом одно – она делает другое. Если бы не послушная и внимательная Анечка, Вика ни одного задания не знала бы.
На Викиной половине стола – всегда кавардак: все валяется как попало, и нужное, и ненужное. Вечно она забывает ручку, тетрадку, книжку. У Анечки – идеальный порядок: все разложено геометрически правильно, параллельно и перпендикулярно; большие книги внизу, маленькие сверху; ручка, линейка, карандаш всегда на своих местах.
Когда Аня приходит в класс, она сразу усаживается и начинает раскладывать свои вещи: на это у нее уходит много времени, потому что необходимо, чтобы все лежало идеально – от малейшего непорядка она страдает, ей нужно тут же все поправить. Подготовившись к уроку, сидит и скучает, а вокруг бурлит водоворот жизни. Она никогда не бегает, не шалит: сидит такая унылая, робкая.
Анечка тяжело переносит шум, у нее тихий, еле слышный голос. Вика, наоборот, любит поорать. Хотя она тоже замкнутая: в свой внутренний мир не пускает никого. Но Анина самозащита – окуклиться, спрятаться в норку, затаиться. Викина – зарычать и оскалить зубы.
Аня тоже большая книгочейка, но предпочитает рассказы о животных и не так быстро глотает книги. У нее прекрасная память. Она выполняет все задания, но не из добросовестности, а потому, что не в состоянии не послушаться – ей не хватает для этого душевных сил.
Вика – человек решительный, Аня – нерешительный. Чтобы не соглашаться, противостоять, делать не то, чего от тебя ждут другие, нужны силы. А сил – и физических, и душевных – у Анечки совсем мало. Вот почему она такая аккуратная: неорганизованное, неупорядоченное пространство труднее для восприятия и освоения. Причина ее аккуратности – недостаток психической выносливости. Она послушная – от слабости, аккуратная – от слабости, хорошо учится – тоже от слабости.
Но взрослые уверены, что эта слабость – ее достоинство.
А Викины безалаберность, вредность, ее странности, ее неспособность учиться в школе, как мне казалось, происходили от какой-то подспудно зреющей в ней внутренней силы, пока еще не видимой никому, не знающей себя. Силы, которая, созрев, сделает ее ни на кого не похожей и прекрасной.
Но взрослые уверены, что эта зреющая сила – ее недостаток.
Словом, с точки зрения учителей (отчасти – и с точки зрения родителей), Вика – ребенок проблемный, а Анечка – беспроблемный. Настолько беспроблемный, что ее вроде как и нет совсем: не видно и не слышно. И учителя довольны. Вообще все ею довольны. Вика же всех раздражает.

Как-то мы ходили в поход на Дроздово озеро. Весь берег был покрыт молочным туманом, удивительно плотным, белым: казалось, его можно резать ножом. Пласты тумана двигались, из них вырастали какие-то фантастические фигуры; белые кольца свивались и развивались, как живые. Это было необычно, таинственно и красиво, и мы остановились. А Анечка от этого зрелища словно опьянела – и побежала вперед. Она бежала сквозь туман, размахивая ручками, маленькая, смешная, то пропадая из виду, то опять показываясь.
С тех пор, когда я ее вспоминаю, прежде всего встает перед глазами эта картина – Анечка в тумане.
Может быть, еще потому, что ее подлинная сущность была скрыта от окружающих – словно в тумане. Она и сама не догадывалась о том, какая она на самом деле. Ее жизнь пока катится по чужим путям, а чтобы найти свой, нужна сила.
У Вики она есть, но не сломают ли ее, не согнут ли – такую неудобную, странную?
И я понял, что беспроблемность – это большая проблема ребенка. Так же, впрочем, как и проблемность.
Вообще главная проблема детей в том, что им приходится жить среди взрослых: обойтись без взрослых они не могут – взрослые же им жить активно не дают. Потому что взрослые очень любят удобных – то есть мертвых – детей.
Развитие по определению проблемно, а угасить его – «решить проблемы» – значит убить.

В 8 классе Вика начала стремительно хорошеть. Превратилась в гордую красавицу-креолку. Появились уверенность, спокойствие, чувство собственного достоинства. Она стала лучше учиться.
А нужно было просто суметь терпеливо ждать этого преображения. Увидеть в ней ее настоящую.
Педагог тоже художник. В нетесаном камне или комке глины художник видит то, чего пока еще нет. И в этом смысле педагогика – художественное творчество, такое же, как живопись, музыка, литература.

Когда я думаю о Вике, часто вспоминаю такую сцену. Новый год, мы с ней украшаем елку. Тихо, на елке горят неяркие разноцветные огоньки. И Вика такая тихая, спокойная, умиротворенная, красивая. Я смотрю на нее и думаю: неужели это моя Вика – нервная, невероятно ранимая, злая, нелепая и смешная Баба-Ёжка?
Но вот шелуха соскочила, и из-под нее показалась сердцевина. А ведь я знал, что она именно такая: может и должна стать такой.
Я думаю, что Бог именно так относится к человеку: он верит и умеет ждать. Он милосерден к несчастному, но не прощает подлого. Он видит каждого таким, какой он есть, но и каким должен стать, – видит весь путь до конца. Он не забывает о Своем Замысле. И не пытается никого вести за руку: человек должен идти сам. Но если ты споткнулся, Он поддержит. Если тяжело, поможет найти радость. А если мы идем не туда, изменяя Замыслу, Он строго накажет, чтобы вернуть нас к самим себе. И я должен постараться именно так относиться к детям. Отделить от шелухи сердцевину. И помочь ей развиться.