Цыгане, клоуны и санобработка

* нешто попробовать?

Записала Марина ЗАКАТОВА

О прошлогоднем Дне учителя рассказала педагог дополнительного образования
из Нижнего Новгорода Алена Огородова

В прошлом году на педсовете по итогам первой четверти сначала, как всегда, ругали детей. А потом был поставлен вопрос о воспитательной работе в школе. Я сразу поняла, что это камешек в мой огород… У нас, мол, совершенно отсутствуют массовые мероприятия, направленные хоть на какое-то развитие детей – на интеллектуальное развитие, на моральное. «В чем же тогда заключается воспитательная работа, если вы детей только развлекаете?» – вопрошала администрация. Раньше, мол, были пионерская организация, шефская работа, еще что-то. А сейчас? Посмотрите, какие вы мероприятия проводите? КВНы, «Мисс осени»… А День учителя! Там вообще вся школа веселилась! Праздник не для учителей, а для детей получился. И это вместо того, чтобы нравственно воспитывать, развивать детей!..

Именно в подвале

У нас в школе года два назад новое образование появилось – «Совет соцуправления», или попросту самоуправление. Там мужчина, социальный педагог, занимается как бы профилактикой наркомании. У него есть какие-то программы социальной работы с ребятами в разных аспектах. Сидит он в подвале, к нему ребята ходят. Два раза в неделю они собираются – понедельник и четверг. После школы. Сидят обычно часа по два, по три. Моя дочка тоже ходит.
Подвал им директор выделила. Детям очень нравится ходить именно в подвал. Нравится собираться и строить всякие планы: что бы такое интересное можно было сделать.
Правда, планы эти по большей части не осуществляются. Если я со своей театральной студией к этим планам не подключусь, они поговорят, поговорят – на том и дело кончится. Но и это уже неплохо. Особенность подросткового возраста такова, что им надо что-нибудь проектировать. И это почти что равнозначно исполнению.
В подвале собираются действительно активные дети из разных классов. Им нравится общаться. И они развивают необыкновенную активность. (Вот когда я училась, я почти никого из параллельного класса не знала, а дочка моя знает почти всю школу.)
Одни и те же дети ходят и в мою театральную студию, и на самоуправление. День туда, день сюда. Я к ним иногда на самоуправление заглядываю. Смотрю, как они там, чем занимаются.

Бригада

А теперь о Дне учителя, который был раскритикован на педсовете.
Представьте, идет урок физики, а тут цыганский табор (это моя театральная группа) вваливается. С цыганами, с медведями, пляшут, поют, мешают проведению урока. И так во все классы.
Цыгане рюмку с соком учителям подносили: «Валя, Валя, Валя, Валя молодая. Валя, Валя, Валя, пей до дна!» И все: «Пей до дна! Пей до дна!» Почти все учителя пили, никто не отказывался, никто не выгонял.
Это позапрошлый год. А до этого дети клоунами по урокам бегали. Были цирковые номера. Потом клоуны дарили учителям шарики и что-то такое приятное говорили.
Вообще-то на каждый День учителя у нас что-нибудь да происходит, но в прошлом году прикол был вообще бесподобный. Мне так понравилось!
У нас была организована бригада по санобработке. Дети были в масках, в респираторах, в белых халатах, в фартуках, с брызгалками, с метелками – кто что нашел дома. Представляете, идет урок, вдруг Катя: «Извините, мы на одну минуточку, мы вам не помешаем. Ведите, ведите урок, у нас тут санобработка». И они начинают бегать, брызгать, подметать.
Учителю говорят: «Отойдите, пожалуйста, тут мы замеры сделаем». Замеры чего – непонятно. Одна записывает, другая кричит: «Три-дцать два запишите. Как вы в таких условиях работаете?!» И все это с серьезным видом: «Тут же 32! Тут же нельзя работать!» Причем они, как саранча. Их человек, наверное, двадцать было, потому что к нашим театральным присоединилось еще соцуправление.
Я, конечно, делала для школьной летописи фотографии, заглядывая во все классы. А потом я уже утомилась – столько классов, столько параллелей!

Идея фикс

В этот день дети захотели еще и уроки проводить. Эта идея фикс – тоже из самоуправления. Им кажется, что провести урок – это вообще делать нечего.
Они распределились по классам и вели уроки вместо учителей. Большинство этих «уроков», конечно, были подготовлены плохо. Дети считали, что придут и проведут как-нибудь. В некоторых классах новоиспеченных «учителей» просто повыгоняли: дескать, не надо нам таких учителей. Я думаю, дети сами для себя сделали вывод, что быть учителем – это трудно.
У меня дочь во втором классе проводила урок:
– Ой, мам, такие придурки, такой класс дебильный мне подсунули! Я захожу, а они меня все облепили, начали кричать: «Ой, Ниночка! Ниночка пришла!»
Я ей, правда, все же сказала:
– Нина, это очень хороший класс. Знаю, потому что веду там занятия.
А она никак не могла их за парты усадить, чтобы начать делать то, что придумала.
Мальчик один из 11 класса дал интересный урок про компьютерные игры. Он проводил его в 11 классах, и его там с удовольствием слушали. Другая девочка – про макияж что-то. В общем, удачные уроки все-таки были, хотя и мало.
То, о чем я говорю, касалось старших классов. В младших все было, конечно, спокойнее: те в основном старших детей слушались.

Про то, как учителя
чуть уроки не сорвали

А вот мои театральные дети проводили урок для самих учителей. Когда учителя заходили в школу, им тут же вешали на грудь медаль «За мужество и отвагу». Играет музыка… Дети хотели что-то свое поставить, а я говорю: давайте, мол, покажем то, что нравится учителям: Леонтьева, Меладзе...
«Красиво ты вошла в мою грешную жизнь...» – вот под эту «Красивую...» они заходят, им медали дарят, сразу настроение праздничное. И потом мы их в принудительном порядке отправляем в кабинет музыки: «Вы, пожалуйста, идите в кабинет музыки, там для вас будет урок». «Как урок? – Они заранее ничего не знали. – А как же мои дети? У меня же сейчас...» – «Все будет нормально».
Учителя веселились, как могли. Это надо было видеть. Чего только они там не вытворяли. Они писали записки во время объяснения нового материала, они пихались, они кричали с места, по сто раз переспрашивали…
По совету замечательной Александры Петровны Ершовой, одного из моих научных руководителей, было пять маленьких уроков. Сначала был урок «Выявление умственной одаренности учителей». «Учитель», как это бывает, никак не мог начать урок. Только он начинал, как вбегали со всякими объявлениями. У нас в школе собирали по 100 рублей на компьютеры. Так одна девочка прибежала и говорит: «Мы собираем по 100 рублей со всех учителей на вторую обувь для учеников. У нас требуют вторую обувь проверять, так что вот списочек, не забудьте записаться. Извините, продолжайте, продолжайте урок».
Потом пришли люди из роно, которые умственно одаренные. Их проверяли на допуск к работе в школе. Вопросы были элементарные, смешные, типа: «Глупый пингвин робко прячет: а) тело жирное, б) постную грудинку, в) еще что-то (нужное подчеркни)».
Потом был урок литературы, где предлагались, по-моему, какие-то эпитеты к современному ученику написать: «Какой, на ваш взгляд, современный ученик?» Было столько эпитетов! Учителя, оказывается, такие изобретательные! Я думала, будет больше отрицательных – отнюдь. Современного ученика учителя как-то хорошо в основном охарактеризовали – как эрудированного, разностороннего, сексуально озабоченного (были и такие эпитеты). Ну, написали и тут же повесили на стенку. Дети потом читали с интересом.
Еще был урок музыки, где учителям надо было спеть песенку. Кто-то солировал, кто-то хором пел.
Потом был урок по неформальной лексике, где учителям предлагалось перевести на нормальный язык тексты типа: «Пацаны крошили батоны...»
Учителя так веселились, так раззадорились! Они баловались, мешали вовсю. Мне даже одна девочка сказала: «Ну что это такое?» Я и сама чувствовала, что игра взрослых порой начинает выходить за рамки. Дети по-настоящему начинают нервничать, потому что учителя не дают им вести урок. Детям казалось, что они задумали все так интересно, а те буквально срывают урок.
Особенно во второй смене, где было больше молодых учителей. (У нас школа большая, учителя не все к восьми утра приходят. Примерно 25 учителей в первой смене работают и 25–30 – во второй. А в пересменке был концерт для учителей.) Они там со смеху буквально падали под парты, кричали, их просто было не утихомирить. Учителей, видимо, настолько дети достали, что они теперь отыгрывались на полную катушку.
И что еще интересно. Я думала: ну так, поприкалывались и ладно. А потом припомнилось мне, как учителя отвечали. Вопросы в основном касались литературы и истории. Это были элементарные вопросы, а отвечали-то многие неправильно…
Впрочем, это не важно. Зато повеселились.

Прозаседавшиеся

Да, конечно, праздники в нашей школе – никакие не интеллектуальные, не познавательные, ничего такого. Да, дети вроде бы просто развлекаются. Они не «умники» и «умницы». Они не тимуровцы. Не ходят к старичкам по квартирам. Но, может быть, это и нормально? Ведь воспитательная работа, возведенная в самоцель, легко может обернуться чем-то противоположным.
Вот возьмем все то же соцуправление. Они там такой бюрократический аппарат развели! Мне дочка рассказывает с восторгом, как они там заседают. Комитеты разработали. Вот, например, если у тебя есть какая-то идея, ты должен пойти в соответствующий комитет. Информационный центр в каждом комитете свой. У них там такая структура! Удивительно! Еще нет никакой реальной деятельности, а структура уже есть – бюрократизм заложен в самой основе.
Моя дочь там председатель какого-то сектора. Даже если она ничего не делает, ей уже приятно, что она там председательствует.
Нашла я ей Маяковского «Прозаседавшиеся», выделила строчки, говорю: «Вот почитай. Придешь туда, скажи, что мама тебе посоветовала это стихотворение прочитать вслух». Она постеснялась.