«Зачем ты учишься?»

* за скобками урока

Сергей ПЛАХОТНИКОВ,
руководитель Центра психолого-педагогического сопровождения НП «Школа Президент», Москва

Несколько ответов на этот вопрос, прозвучавший сто сорок пять лет назад в Яснополянской школе и 1 сентября начала ХХI века в одной из московских школ

---

Не следует решать свои проблемы за счет учеников. Если мы сами не можем ответить на вопрос, зачем учим, то стоит ли перекладывать на детей груз методологического бремени и мучить их про цели и задачи?

В одной из московских школ учебный год начался с классных часов, на которых у детей спрашивали о том, зачем они учатся, что значит получать знания и т.д.

Конечно, для человека важно задумываться над тем, что он делает и как, но обычно это происходит естественно, ибо связано с личной ответственностью. А когда ученик во всеуслышание заявляет: «Я учусь, для того чтобы…» – что на самом деле он думает? что с ним происходит? чему он учится?

Почему-то взрослые не боятся спрашивать детей о смысле жизни, о необходимости учебы, работы, семьи. Вещи безусловные, устоявшиеся в веках вдруг стали обсуждаться взрослыми не в узком кругу между собой, а именно с детьми. То ли действительно настала необходимость этого, то ли взрослые искренне забеспокоились о чем-то, то ли им уже и нечего сказать детям помимо постановки вопросов о личной целесообразности или просто не хватает терпения дождаться, когда ребенок самостоятельно поставит вечные вопросы?

Занявшиеся организацией жизни школы ученые-методологи считают необходимым разобраться с учеником о самоопределении, целях, задачах, проектах. Это, с одной стороны, радует, так как возросло число людей, которым судьба школьника небезразлична, а с другой – настораживает, так как мышление становится панацеей от всех педагогических напастей.

В жизни все происходит таин­ственнее, нежели просто реализация поставленных целей и задач. Человеческая жизнь скорее складывается, чем реализуется адекватными целям средствами.

В связи с этим мне вспомнился рассказ сельского мужика Никанора Лункова, который невзначай открыл школу и начал учить детей. «Было мне 17 лет, – рассказывал мужик, – и я женился, и потом родила у меня жена. Господа взяли в кормилицы жену мою – и стало скучно мне. И подумал я – как мне быть? Жены нету – скучно! И стал с добрыми людьми разговаривать. Один кантонист и говорит: ”Что ты, Никанор, тужишь! Можно и помимо обойтись”. Я этого не пожелал. ”Не желаешь ли ты грамоте учиться?”

Я ему сказал: ”Мне уже два­дцать пять лет. Ну-ка я не пойму”. ”Можно выучиться”, – говорит. И возымел я к этому делу большую охоту». (Записано учителем М.Б. в 1862 г., Яснополянский педагогический журнал.)

Жизнь Никанора сложилась в открытие школы и последующую работу с детьми, но принять решение ему позволяли скорее нравственные основания, нежели рациональная работа с целями. Бесспорно, цели присутствовали, но механизм их постановки глубоко личностный.

Цели важно обнаружить, когда людьми манипулируют, когда неясно, что стоит за тем или иным поступком человека. Спрашивать же про цели и задачи у детей – значит поступать по меньшей мере неосторожно, нетактично. На вопрос «Зачем ты учишься?» дети всегда отвечали и отвечают штампами, если, конечно, просто не теряют сознание от испуга.

Приведу только несколько ответов на этот вопрос, прозвучавший сто сорок пять лет назад и сегодня.

Учитель Бабуринской школы, находящейся недалеко от Ясной Поляны, так описал приход благочинного на урок (1862 г.):

«Благочинный спрашивает: ”Вот вы, дети, в школу ходите, учитесь грамоте, к чему же она вам? Неужели вы все хотите сделаться писарями или приказчиками в Туле?”» Ни от кого не получая ответа, священник обратился к одному: ”Ну скажи, зачем тебе грамота? Неужели ты от нее станешь лучше сеять или пахать – скажи, к чему ты учишься?” Но встретил такой же недоумевающий взгляд. Наконец он решился: ”Чтоб знать грамоту”».

Современные восьмиклассники, слава Богу, еще далеко не ушли от сельского мальчишки прошлого века в своих ответах на злополучный вопрос. Они пишут следующее.

«Учусь, чтобы получать знания. Для того чтобы выбрать свой жизненный путь и сформировать личностный характер».

«Я учусь для себя затем, чтобы иметь свое место в жизни. Если я не буду учиться, я ничего не добьюсь в своей жизни. И, в конце концов, я люблю учиться».

Последний ответ радует тем, что там все же появляется рациональное зерно, которое лишний раз подтверждает бесполезность принудительного разговора с учениками о целях учения, да и жизни вообще. Восьмиклассник пишет: «В конце концов, я люблю учиться». Думаю – это главное. А для того чтобы выяснить, любит ребенок учиться или нет, достаточно его видеть, наблюдать за ним.

В далеком 1862 году у учителя не было проблем с вопросом о том, зачем учится ученик или зачем его учить. Проблема была в другом: как учить? И каждый отвечал на этот вопрос по-своему. При этом учителя поражались необычайной тяге ребятишек к школьному делу, к учению.

Учитель К-ой школы А.Т. описывает такой диалог матери с сыном: «На, голубчик, блинков принесла, поешь». – «На кой мне они… Погоди, мамка, дочитаю».

Или такое неоднозначное свидетельство учителя М.Б. из села Я-кое о приходе матери в школу:

«– Голубчик! У моего Ваньки пропала азбучка, пожалуйста, разыщи ее. Да вот еще: заставь его, чтобы дома читал мне.
– Ванька, – говорю, – почитай немного матушке!
– Да что, – говорит, – читать тебе, разве ты понимаешь?
– Так для себя понимает и пишет – все стенки исписал, а мне не хочет. Уж, пожалуйста, заставь его».

Думаю, не следует решать свои проблемы за счет учеников. Если мы сами не можем ответить на вопрос, зачем учим, то стоит ли перекладывать на детей груз методологического бремени и мучить их про цели и задачи? Ведь наши учительские ответы не менее наивны, чем детские. Посмотрите, что мы отвечаем на вопрос «Зачем вы преподаете в школе?».

«Чтобы сеять разумное, доброе, вечное».

«Так сложились звезды. Думаю, что в жизни нет ничего случайного, сейчас место приложения моих сил – школа».

«Самореализовываюсь, учу и учусь; открываю для себя другого человека и пытаюсь открыть каждого из своих учеников через литературные произведения».

«Зарабатываю средства для существования».

Список ответов можно было бы продолжить, но это ни к чему. Пусть каждый живет со своим ответом – это его ответственность, его осмысленность и целесообразность.

А в школе, в которой первого сентября проводились классные часы про ответы на вопросы, к концу двух уроков перед главным входом в здание появились два плаката. На одном было написано: «Получил знание – помоги другому!», а на другом: «Меньше знаешь – лучше спишь!» Так умудренные опытом старшеклассники научились уходить от опасных ответов на фундаментальные вопросы.

Я же радуюсь тому, что в нашей школе первое сентября началось с учебы.