Архив
«Памятник злу» на Болотной площади
* эссе по поводу
Татьяна РУДИШИНА,
главный библиотекарь Центральной городской
детской библиотеки им. А. Гайдара, Москва
Памятник – память – воспоминание – поминки – напоминание...
В Москве есть очень странный памятник. От него холодеет внутри, рядом с ним жутко находиться и невозможно фотографироваться. В то же время его скрупулезно рассматриваешь, вдумываясь в детали… В чем сакральный смысл этих полуживотных-полулюдей? Что зло многолико, а порок привлекателен?..
Я говорю о композиции Михаила Шемякина «Дети – жертвы пороков взрослых». Его установили в Москве в 2001 году в сквере на Болотной площади. Место для памятника символично: именно на Болоте в средневековой Москве совершались казни, а в пору борьбы с ересями (XVI–XVII вв.) жгли неугодные Богу книги, а заодно дудки, гусли и прочие скоморошьи инструменты – атрибуты, уходящие корнями в древнее язычество.
Воспоминание – поминки – память – памятник – напоминание... Не восхваление героя или мыслителя, художника или государственного мужа, а напоминание, сколь беззащитно и слепо дитя в мире жестокости, черствости и насилия.
Город сопротивлялся этому «памятнику злу», как окрестили его обыватели. Возле монумента и сейчас дежурит милицейский патруль во избежание актов вандализма.
Полукольцо из двенадцати фигур – мутантов, уродов, монстров.
В позе угодливого лакея со шприцем наготове застыла Наркомания (это и следующие названия не я придумала, они написаны на постаменте).
Подле нее вульгарная пышнотелая Проституция с головой жабы тянет к вам руки, обвитые змеями.
За ней свиное рыло Воровства, демонстративно позвякивающего краденой мошной.
Раблезианского вида отупевшее Пьянство, как на троне, бесстыдно восседает на винной
бочке.
Отплясывает лихой танец стоголовая Глупость с шутовским жезлом.
Лженауку олицетворяет монах-инквизитор с марионетками в одной руке и скрижалями в другой. На них начертаны слова «Мирный атом: Чернобыль. Военный атом: Хиросима, Нагасаки. Генная инженерия растений. Клонирование человека».
Пропаганда насилия не расстается с томиком своего кумира – «Майн кампф», из-под фрака – хвост, на ноге – копыто.
Отвратителен в своем похотливом жесте Садизм с головой носорога.
Эксплуатация детского труда смахивает на Карабаса-Барабаса, зазывающего в шарманку-фабрику свои жертвы.
Шагает с посохом изможденная старуха – Нищета, единственная, пожалуй, не утратившая человеческого облика.
Рыцарь в латах и противогазе – Война, – словно младенца, пестует бомбу с мордочкой Микки-Мауса. За спиной, подобно крыльям чудовищных насекомых, косы – атрибут смерти.
В центре, на возвышении, – гробоподобное Равнодушие – основа всех пороков. Оно отвернулось и замкнуло руками уши, мы видим лишь маску, надетую на затылок.
И дополняет этот безумный карнавал Гильотина, напоминающая бритву, которой только что перерезали вены.
В этот сжимающийся порочный круг устремлены две золотистые фигурки мальчика и девочки с завязанными глазами. Быть может, они играют в жмурки, пытаясь поймать друг друга? Но вектор движения нарушен, они слепо бегут в объятия пороков. А рядом брошены «Сочинения А.С. Пушкина» и «Русские народные сказки».
Воспоминание – поминки – память – памятник – напоминание...
Что-то мне напоминает эта композиция. Что-то очень хорошо знакомое и привычное… Вот!
День защиты детей был одним из множества фальшивых советских праздников. Он официально напоминал обществу о безоблачной жизни социалистических детей, противопоставляя ее ужасному существованию детей капиталистических. У нас – красногалстучное счастье, дворцы и фонтаны, у них – трущобы, безработица, преступность и наркомания.
Сегодня те же самые люди с той же страстью и гражданским негодованием говорят о катастрофическом положении российских детей...
/По материалам газеты «Библиотека в школе» № 10, 2003/