Евгений Онегин против «стрелялок»: кто победит?

* cработало!

Мария ЕГОРОВА

Очерки практической педагогики

---

На фоне Пушкина

У моих знакомых внук-семиклассник – умный мальчик и все такое, но в компьютере погряз по уши. Играет в «стрелялки» целыми днями. Бабушка ничего с этим поделать не может.

И вот представьте мизансцену. Артем играет, а бабушка сидит за его спиной и читает вслух высокую поэзию. Она ему уже прочитала всю «Песнь о Гайавате», всего «Евгения Онегина»…

Но дело даже не в этом, а в том, что бабушка сама от этого ловит кайф. Цитирую дословно: «Я просто млею от восторга. Я не читала Пушкина уже лет 20. Это так гениально! Я в некоторых местах просто уливаюсь слезами, настолько это здорово. Мне даже кажется, что некоторые строфы я как будто в первый раз читаю».

«Иногда, – говорит, – читаю, читаю, комок в горле – остановлюсь. Тема обязательно реагирует: “Ну ты чего замолчала-то?” В смысле давай-давай читай! Он привык, ему даже нравилось».

Внук играет, бабушка у него за спиной заново открывает для себя Пушкина. Ну и внуку что-то перепадает. Все при деле.

Но что мне особенно понравилось в этой истории. Юля сама по себе человек тихий, интеллигентный, никакого дидактизма и напора. Ничего от внука не требовала, даже внимания. Я как-то у нее спросила: «Неужели тебе ни разу не захотелось встать и хотя бы заглянуть ему в лицо: слушает или нет? Или за плечо подергать?» Юля говорит: «Нет. Мне не до того. Понимаешь, я упиваюсь этим чтением вслух…».

Вот ведь тут какой нюанс с этой бабушкой – честность и антидидактизм. И срабатывает. И наверняка какая-то ее собственная радость и восторг от поэзии передаются внуку. Наверняка.

Три «Пиндемонти» за одну «стрелялку»

Приходит как-то отец с работы и видит опять эту картину: Артем сидит стреляет, а Юля у него за спиной над Пушкиным слезами умывается.

Отец видит эту картину и говорит: «Так, все. Компьютер выключаем».

Артем стал канючить: «Ну пап, ну пап, я уже уроки сделал...» Тогда отец говорит: «Ну хорошо. Выучи любое стихотворение Пушкина, какое тебе нравится. Даю тебе час. Выучишь, прочтешь мне наизусть, тогда разрешу доиграть».

И что было дальше? Юля рассказывает: «Ты представляешь, он полез в толстенный том Пушкина. Ведь он мог там найти очень короткое стихотворение – в четыре строчки. Нет. Он знаешь, что выбрал? Он выбрал «Из Пиндемонти»! А его Пушкин в последний год жизни написал. Оно такое мировоззренческое, программное».

Артем стал учить. А стихотворение-то непростое:

Не дорого ценю я громкие права,
От коих не одна кружится голова.
Я не ропщу о том, что отказали боги
Мне в сладкой участи оспаривать налоги
Или мешать царям друг с другом воевать…

И так далее. Я почему кое-что помню наизусть: я это стихотворение своим ученикам обязательно даю. Там еще такое место есть:

Иная, лучшая, потребна мне свобода:
Зависеть от царя, зависеть от народа –
Не все ли нам равно? Бог с ними. Никому
Отчета не давать, себе лишь самому
Служить и угождать; для власти, для ливреи
Не гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи…

И так далее. Длинное. Артем попросил бабушку помочь. Но главная у Юли радость – внуку понравилось! Видно было, что он с удовольствием произносит эти слова…

Выучил, доложил отцу. Тот разрешил еще пару часов перед сном поиграть и добавил:

– В следующий раз с тебя за одну «стрелялку» три «Пиндемонти»!

«Плохой» дедушка

Следующий сюжет – «хорошая» бабушка и «плохой» дедушка.

Картина все та же: Внук за компьютером, бабушка читает вслух. На этот раз «Фауста».

Входит дедушка и начинает орать:

– Что ты опять перед ним вытанцовываешь! Ты что, слепая? Он же тебя не слышит! Как ты позволяешь ему так к себе относиться! Немедленно прекрати это безобразие!

Вся фишка в том, что он орет не на Артема, а на Юлю. Причем орет последними словами:

– Ты в кого превратилась? В предмет мебели? Он же кроме своих пиф-паф ничего не слышит! Что ты тут бисер перед свиньями мечешь! Что он может понять в том, что ты читаешь! Это же «Фауст»! Его мозгам это недоступно! Стреляет – пусть стреляет. Ну-ка, пошли быстро домой!

И вот недавно дед разыграл особенно сильное возмущение бабушкиной мягкотелостью: буквально вырвал у нее из рук «Фауста», чуть не довел до слез, выволок за дверь, и они уехали.

Звонит вечером отец Артема им домой :

– Знаете, что происходит? Прихожу с работы – тишина. Заглядываю к Артему, а он «Фауста» читает! Вы что с ним сделали?!.

В общем, сработало. Зацепил дед внука за живое. В своем негодовании был настолько достоверен, что Артем не учуял за этим тактического хода. А если бы учуял хоть малейший дидактизм, конечно, не сработало бы.