«Воспоминания о Мастере»

* хит сезона

Авторский коллектив учителей и выпускников

Сценарное решение «последнего звонка» в самой обычной московской школе

---

Надеемся, что эту публикацию читатели не воспримут как руководство к воспроизводству, ведь у каждой школы есть свои традиции проведения «последних звонков». Это лишь попытка на примере того, что уже реально сделано, поделиться с коллегами-энтузиастами некоторыми «технологиями изготовления» шоу-представлений на основе литературного произведения.

Занавес закрыт. Свет в зале потушен. Тишина.

Фонограмма. Пошел занавес. Свет.

Выпускники вышли на авансцену. Вместе, обращаясь в зал:
– Здрасьте!

Конферансье:
– Выступает Ордена октябрьской звездочки I степени Красно-платочный детский ор, лишенный имени Пятницкого, «Тормозящие школьники». «Ода вольности, или Как провожают парадоксы». Концертмейстер, аудиосистема «Пионер»! С 18-го куплета, пожалуйста!

Фонограмма – «Мы уже созрели» (Земфира. «Девочка созрела»).

Уже который год
Приходим в школу мы,
Пытаемся понять,
Зачем мы здесь нужны… (и т.д.)

Глава первая

Никогда не разговаривайте с неизвестными

Автор. Глава первая: «Никогда не разговаривайте с неизвестными». Однажды весною, в час небывалого жаркого заката, в парке близ кинотеатра «Ангара» появились два гражданина. Первый из них – не кто иной, как (появляется Минпрос)... Извините, товарищ...

Минпрос (подходит). Да!

Автор. Как вас по имени-отчеству?

Минпрос. Михаил Александрович (садится на скамейку, читает газету).

Автор. Первый из них – не кто иной, как глава крупной просветительской организации Михаил Александрович Минпрос, а его спутник – служащий той же конторы.

Непросвещенный (подходит). Ваня...

Автор (тихо). Я вижу, что не Лисистрат! Это для него ты – Ваня. А здесь цвет интеллигенции собрался!..

Непросвещенный. Иван Николаевич... (Подсаживается на скамейку.)

Автор. Иван Николаевич, с очень распространенной для данной организации фамилией – Непросвещенный. Ну что ж, уважаемый читатель, с двумя героями нашего романа я вас познакомила. Но это только пролог. Сегодня днем на Варшавке будет интересная история… (Уходит.)

Фонограмма – «Разговор Минпроса и Непросвещенного» (А.Макаревич. «Вагонные споры»).

Научные догмы – первейшее дело
В определенных кругах.
И кто-то так хочет,
чтоб все разлетелось,
Рассыпалось все в пух и прах.
И двое сошлись
где-то возле Варшавки,
Присев на скамейке в тени.
Один из них был
немного постарше,
Другой не спеша говорил… (и т.д.)

Минпрос. Ты, Иван, в своей последней статье хорошо и сатирически показал образ гениального учителя и ученика. Но соль не в том. Ни одного из них никогда не было, нет и не будет на свете. Это всё слухи. А то выходит, что они существуют.

Автор. Стоп! Именно сейчас на сцене появится один из главных героев нашего романа. Именно с его появления мы начинаем наш увлекательный рассказ. (К Минпросу.) Последнюю фразу, пожалуйста! (Уходит.)

Минпрос. А то выходит, что они существуют...

Фонограмма – увертюра из оперы Эндрю Ллойда Уэббера «Призрак оперы». Появление танцевальной группы и Воланда.

Воланд. Извините меня, господа...

Непросвещенный. Господа все в Париже.

Воланд. Извините еще раз... Я давно не был в России. Как же вас именовать?

Минпрос. Зовите нас просто – мозг нации...

Воланд. Уважаемые мозги! Если я не ослышался, вы говорили, что гениальных учителей не было и нет на свете?

Минпрос. Нет, вы не ослышались!

Воланд. Так, значит, и в существование гениальных учеников вы тоже не верите?

Непросвещенный. Да, мы не верим в гениальных учеников!

Минпрос. В нашей стране это давно уже никого не удивляет. Большинство населения сознательно перестало верить в эти сказки. С нашей помощью.

Воланд. Но если их нет, то кто же управляет этим миром?

Минпрос. Мы, мозг нации.

Воланд. А как же быть с Кантом, Бором, Далем, Дмитрием Менделеевым, с (имя учителя школы), Булгаковым? Только гений может породить... Ведь их учителя были гениями. Кстати (обращается к учителю), вы помните своих гениальных учителей?

Минпрос. Идите вы к черту! Для меня авторитетом является только один человек. И этот человек – я. Идем, Иван! У нас методический совет.

Воланд. К сожалению, вы никогда на него не попадете.

Минпрос. Это почему же?

Воланд. Да потому, что тетя Шура (это наша любимая нянечка. – Прим. автора) уже досмотрела бразильский сериал, сходила на Москворецкий, купила подсолнечного масла и, мало того, уже пролила его.

Минпрос. Причем здесь Москворецкий и кто такая тетя Шура?

Воланд. Москворецкий здесь ни при чем. Но не знать, кто такая тетя Шура!!!

Минпрос (Ивану). Ты идешь? (Уходит.)

Воланд. Останьтесь.

(Шум за сценой. Иван бежит за кулисы и выносит кепку Минпроса.)

Воланд. Он не знал, кто такая тетя Шура! Но зато узнал, что такое Москворецкий. Ну да... А с вами, Иван, мы отправимся по лабиринтам образования. Всего семь кругов, семь ступенек нам остается до истины, до гениального учителя и ученика. (Уходят.)

Глава вторая

Рукописи не горят

Автор. Глава вторая: «Рукописи не горят». Было около полудня, досточтимый мой читатель. В аллее близ кинотеатра «Ангара» на скамейках появилась публика. А что это за довольно моложавого вида мужчина присел на одну из них? (Выходит ученик в роли старика.) Читает. Подойдем поближе. (Подходит и читает.) «Мемуары». Москва, 2066 год.

(Фонограмма – лирическая музыка – на протяжении монолога.)

Дедушка. Ранней весной 1990 года я, тогда шестилетний пацан, вместе с мамой отправился записываться в школу, где мне предстояло провести лучшие одиннадцать лет своей жизни. «Вести себя хорошо, пальцем в носу не ковырять, отвечать, если тебя о чем-нибудь спросят», – сказала мне мама. По дороге я встретил Серегу, моего будущего лучшего друга. Он шел с мамой за руку и с наглым видом ел мороженое. До сих пор не могу ему простить, что тогда, более полувека назад, этот редиска даже кусочка мне не оставил. В школе нас приняли хорошо. Мою маму посадили за парту, а меня какая-то тетенька добродушного вида стала расспрашивать о том о сем. Больше всего ее интересовало, знаю я буквы или нет. Ну а то! В доказательство я прочитал ей наизусть поэму Блока «Двенадцать» и отрывок из «Демона» Лермонтова. Или парочку сонетов Шекспира?.. Не помню – склероз. В общем, меня взяли. И Серегу взяли. И еще 20 с лишним девочек и мальчиков. Когда я шел домой, думал: «Как же все-таки им повезло. В их школе буду учиться я. В особенности повезло этой тетеньке добродушного вида!» А может быть, я думал о другом. Например, о мороженом. Не помню – склероз!!!

(На сцене появляются одиннадцатиклассники с детскими игрушками в руках.)

Фонограмма – «Цветные сны» М.Дунаевского.

То, что было много лет назад,
Наши души бережно хранят… (и т.д.)

(Занавес закрывается.)

За сценой

Бегемот. Пустите нас, мы свита!

Голос. Котам не положено!

Азазелло. Кем не положено?

Голос. Известно кем, директором и уставом!

Бегемот. Это в каком уставе написано, что котам в школу нельзя?

Азазелло. Не скандаль.

Бегемот (товарищ в форме). У нас к ней назначено!

Голос. А! Только, ребята, сменку переоденьте.

Диалог Бегемота и Азазелло

(На авансцену выходит Азазелло и Бегемот.)

Азазелло. Слышишь, Бегемот! А кто из них директор?

Бегемот. Запомни, Азазелло, директора школы узнают по строгому выражению лица!

Азазелло. Слышишь, Бегемот! А они все улыбаются!

Бегемот. Есть еще одна примета. Директор всегда сидит в первом ряду, пятый стул слева.

Азазелло. А где здесь слева?

(Считают вместе) Раз, два, три, четыре... (Останавливаются на директоре.)
Азазелло и Бегемот. Здравствуйте (имя-отчество директора школы)!

Азазелло. Как здоровье? (Директор отвечает.) Будет еще лучше!

Бегемот. Как учится внук? (Директор отвечает.) Будет учиться намного лучше.

Азазелло. Мы вам (имя-отчество) подарок от нашей братии принесли.

Бегемот. Сам просил передать! Музыку!

(Музыка. Из-за занавеса передают подарок.)

Азазелло. Вам интересно, что там?

Бегемот. Это самое необходимое для директора школы.

Азазелло. Запомни, Бегемот! Самое необходимое для директора школы – это ее гениальный коллектив.

(Уходят.)

Телефонный разговор через двадцать лет

Фонограмма – Максим Леонидов. «Привет».

– Привет. Татьяна беспокоит.
– Привет, не слышались с тобою сто лет!
– Сережку помнишь?
– Пискунова?
– Он генерал на Огарева.
– Мент?
– Катюша наша Селезнева – жена Артурчика Тенькова.
– Судьба!.. (и т.д.)

Глава третья

Магия без ее разоблачения

Автор. Настало время магии. Глава четвертая: «Магия без ее разоблачения».

(На сцене Воланд, Бегемот, Азазелло.)

Воланд. Стул мне (садится). Скажи мне, любезный Азазелло, как, по-твоему, сильно ли изменились московские учителя с последнего моего приезда сюда 60 лет назад?

Азазелло. Нисколько, мессир. В 8.30 на работу, семь уроков, занятия с отстающими, домой кормить мужа и детей, спать. Назавтра все сначала.

Воланд. А как обстоит дело с оплатой такого адского труда?

Бегемот. Сумма оплаты не меняется уже лет триста. Знаете, мессир, если бы вы мне платили такие деньги, я бы... ел бы мышей.

Воланд. Ну хоть что-нибудь поменялось?

Азазелло. Учебный план. И еще: три буквы изменили на другие три буквы. Было НВП, стало ОБЖ. Больше ничего.

Воланд. А что они?

Бегемот. Представляете, продолжают ходить на работу. И еще улыбаются.

Воланд. Магия какая-то! Хотя… чем они не маги? Только гениальный маг может удержать внимание даже тех, у кого оно отсутствует.

(Уходят.)

Глава четвертая

Елена Федоровна

Автор. Мы приближаемся, уважаемый читатель. Приближаемся к развязке нашего романа. Ведь сейчас на сцене появятся прекрасные желтые цветы. Цветы расставания со школой, с детством. И эти цветы должна держать в руках главная героиня нашего романа. Михаил Булгаков назвал ее Маргаритой, хотя на самом деле ее звали и зовут чудесным именем…

Итак, глава четвертая: «Елена Федоровна» (классный руководитель 11 класса.)

Появляется Воланд. На сцену ставится кресло. Воланд спускается в зал и приглашает классного руководителя на сцену.

Бегемот. (поднося бокал). Выпейте, королева.

Азазелло. Пейте, пейте, это не водка.

Бегемот. Помилуйте, разве я позволил бы себе налить даме водку? Это чистый спрайт!

Фонограмма – Андрей Макаревич. «Она идет по жизни смеясь...»

Она идет по жизни смеясь...
Встречает, провожает,
Порой ругает,
Ведь ее мы любимый
Единственный класс… (и т.д.)

Пора прощаться

Бегемот. Бал, господа! Гости уже собрались. Можно начинать.

Азазелло. Скорее заканчивать, Бегемот.

Бегемот. Как заканчивать? Что заканчивать?!

Азазелло. Школу, Бегемот, школу!

Воланд. Одиннадцать лет – одно мгновенье! Вы, конечно, хотите знать, что ждет каждого из вас впереди?

Азазелло. Я знаю, мессир! Впереди их ждет праздник жизни под названием «выпускные экзамены».

Бегемот. Экзамены? (Достает шпаргалки.) Кому шпаргалки? Недорого, можно рублями!

Воланд. Оставь, Бегемот! Они им не понадобятся. Или вы не поняли, кто их учил все эти одиннадцать лет?!

Азазелло и Бегемот. Гении, мессир!

Воланд. А ведь только гений может породить гения. Перед вами, уважаемые учителя, ваше гениальное произведение. Вы работали над ним целых одиннадцать лет. Роман закончен. Пора прощаться.

Послесловие

(Ребята спускаются в зал, дарят учителям подарки и цветы, возвращаются на сцену.)

Автор. Любое гениальное творение имеет свое послесловие. «До свидания, гениальные наши учителя!» – говорим мы. Но как хочется снова и снова сказать...
Все вместе. Здрасьте!

Фонограмма – «Мы уже созрели». Во время песни звучит колокольчик последнего звонка.

Занавес.